Однако весь этот кошмар продолжался меньше мига и оставил после себя лишь разноцветные круги и затуманенный взор. Сперва Виверне пришла мысль, что все увиденное - морок, случайное головокружение, не более. Воспоминания об увиденном стали быстро растворяться, как ночной кошмар поутру. Но наемник как никто иной знал, на что способно объятое гневом Пламенное Сердце.
- Она в лекарне, - выпалил Виктор, дабы не испытать на себе все прелести общения с разъяренным странником. - Подралась со шпаной. Ей крепко досталось, но я...
Договорить он не успел. Андрей стрелой вылетел на улицу и бросился в сторону больницы. Проследить за ним было довольно легко - толпа спешно убиралась с дороги, шарахаясь во все стороны как от огня.
Девочка лежала почти у самого входа, подальше от единственного оставшегося в лекарне старика. Его сосед и кашляющий парнишка отсутствовали, и вряд ли они выздоровели и разошлись по домам.
Голову бедняге полностью забинтовали, лиловый синяк под левым глазом и многочисленные ссадины и царапины смазали целебной мазью. Илья сидел рядом с ее постелью и о чем-то говорил с парой пожилых врачевателей. При появлении аскета, все трое встали, а заведующий шагнул навстречу.
- Как она? - спросил Андрей.
- Мы сделали, что смогли, - произнес молодой врачеватель, и слова звучали как приговор. - Дальше дело за ней... и за вами.
Аскет кивнул и встал на колени в изголовье, сложив ладони в виде пламени свечи.
- Чертова шпана, - прошептал Илья. - Никакой управы на них нет. Вожака удушили недавно - и дня не прошло, как появился новый. А Бондарю дел до босяков нет, ему лишь бы купцов трясти.
- Они сироты? - тихо спросил аскет, не размыкая глаз.
- Нет, просто беспризорники. Родители с утра до ночи на работах, заниматься детьми некому. Вот и шастают по подворотням, пропащие души. Взрослые им не по зубам, а малышей задирают страшно. Но ничего, подрастут, заматереют и всех достанут. Ладно, что воздух попусту трясти. Если понадоблюсь - ищите в подвале.
Андрей до вечера как истукан простоял у кровати, моля Свет о здоровье девочки. За все это время девочка даже не пошевелилась, ее грудь очень медленно вздымалась и опадала, а издалека казалось, будто бедняга уже за чертой.
Близилось ночное бдение, а перед ним следовало закончить все дела, дабы ничто не отвлекало до самого утра. Мужчина покинул больницу, миновал небольшую, но ухоженную лужайку и вошел в храм. Посреди круглой комнаты на возвышении стояла восковая свеча размером с доброе полено. Огонек величиной с яблоко плясал на кончике фитиля, желтые капли катились на постамент. Больше ничего в обители Света не было - ни картин, ни драгоценностей, ни даже мраморных плит - только голый камень.
