Этот водопад был больше предыдущего и, что самое главное, он был отвесный. Если капитан согласится на скоростной спуск, то может статься, что яхта продолжит путь по реке не иначе как в виде щепок.
«Дурья башка!» — обругал себя Кэйтайрон и стал созывать матросов. Надо было в срочном порядке пришвартовываться к берегу. Вялое поначалу течение усыпило его бдительность, а расслабляться было никак нельзя. Ох, и хитра же эта река со своими обманными маневрами!
Они насилу пристали к берегу. Течение норовило утащить корабль за собой, и стремительность, с которой мчался поток, была подобна стремительности лавины. На отшлифованном водою скате едва ли можно было найти место для причала. Ничего, никакой зацепки. «ПЦР» беспомощно скользил вдоль берега, не имея возможности закрепиться. Поэтому команде и пассажирам не оставалось иного выхода, кроме как совершить экстренную высадку.
Бытует мнение, что настоящий капитан не покидает судна, даже когда оно терпит крушение. Посмотрел бы Кэйтайрон на того храбреца, который бы осмелился это заявить!
Первым на землю спрыгнул Остер Кинн. Он удерживал канаты изо всех сил, чтобы хоть как-то притормозить движение яхты. Как только на суше очутились матросы, они бросились ему помогать. И Папирус в этом деле принял самое живое участие, потому как на кону стояло не что-нибудь, а его писчая бумага.
Но как ни лезли они из кожи вон, как ни надрывались, в состязании по перетягиванию канатов победила река. Едва капитан и пассажиры соскочили на берег, натянутые до предела тросы лопнули, и яхту стало относить к водопаду.
Когда-то Кэйтайрон собственными руками сколачивал ее корпус, трепетно прикасался к только что сооруженной мачте, гордо поднимал к небу развевающийся флаг. Несмотря на свою вопиющую забывчивость, он навсегда запомнил, как впервые отправился на рынок за снастями. Как придирчиво выбирал компас и карты, а седой, повидавший виды моряк дымил ему в лицо туго скрученной, заграничной сигарой.
Теперь эти воспоминания разом нахлынули на него, и к горлу подкатил противный, вязкий ком. С горьким сожалением взирал он на удаляющуюся корму. Надо было, и правда, утонуть с любимой яхтой, как тонут настоящие капитаны.
— Ой, глядите! — испуганно воскликнула Минорис, откидывая со лба челку. — Там, кажется, Зюм!
Визгливо тявкая, по палубе бегал щенок. Издалека он был похож на белый пушистый шарик. Такой милый, ласковый клубок с мелькающим в воздухе хвостиком…
Минорис не выдержала и ударилась в слезы.
