- Ну, мама, я пошел.
Мама хотела заплакать, но сдержалась.
- Ступай, сынок. Ох, не примут тебя, не примут...
Ребята смотрели на меня во все глаза.
- Куда это тебя?
- В спецшколу, - ответил я, берясь за ручку дверцы.
- Ну дела! Что это за школа такая?
- Закрытая, особая.
Я сел на заднее сиденье. Шофер обернулся ко мне, посмотрел строго.
- Много разговариваете, молодой человек, - сказал он. - Сначала поступить надо. А то может быть, зря бензин жжем.
Я смутился и ничего не ответил.
2
Машина въехала во двор большого девятиэтажного дома и остановилась возле каменного крыльца: несколько ступенек и железные перила. Невзрачная дверь с белой табличкой "Прием". Прием чего? Стеклотары? Белья? Непонятно.
Я слегка оробел. Посмотрел на шофера, но он, не обращая на меня внимания, рылся у себя в карманах. Пробормотав: "Спасибо", - я вышел из машины и поднялся на крыльцо.
За дверью оказался небольшой тамбур, а за ним - комнатушка без окон. Под потолком на проводе горела голая электрическая лампочка, за столом сидел загорелый молодой парень в темно-синей спортивной куртке. У него было лицо честного футбольного тренера.
- Добрый вечер, - сказал я, подошел и сел на стул.
- Добрый вечер. - Парень улыбнулся, протянул мне через стол руку и назвался: - Дроздов.
- Очень приятно, - сказал я и вспотел от смущения.
- Фамилия, имя?
- Андрей Гольцов.
- Поздновато явились. Гольцов. Ну, да ладно. В каком классе учитесь?.. Так, в восьмом. А два года сидели в котором? В шестом? Говорите яснее. В шестом. - Он сделал пометку на лежащем перед ним листе бумаги. Я готов был поклясться, что увидел на этом листе свою фамилию, напечатанную на машинке. По какой причине сидели?
Я замялся. Сказать "неспособный к учению" - сам себе навредишь. "Учителя заедались" - неправда. "Не хотел учиться" - хуже того. Я подумал и ляпнул:
- Болел.
Дроздов прищурился, посмотрел на меня с усмешкой:
- Вот как? Чем?
Разговор принимал неприятный оборот. В голове у меня замельтешило: "Энцефалитом? Эхинококком?"
- Гипертонией.
Лицо у Дроздова стало совсем хитренькое: знаем мы эту гипертонию.
- Ничего, - сказал он, - вылечим. - Посидел, помолчал. - Как вы полагаете. Гольцов, вы обыкновенный человек?
Такого вопроса я, естественно, не ожидал.
- Нормальный, - ответил я и пожал плечами.
- Нет, я не о том. Я имею в виду: вы как все или нет?
Я покачал головой:
- Нет.
Дроздов удовлетворенно откинулся к спинке стула.
- А почему нет?
