— Не люблю пролетариат, — прошипел Богатырев, медленно сжимая кулаки размером с пивные кружки и приподнимая их до уровня груди.
Тихо вдарила барабанная дробь. Зубков не успел опомниться, как Чуев повис на плечах Богатырева.
— Данилыч, я тебя умоляю, — уговаривал его Моисей. — Нас опять полгода сюда не пустят.
— Уди, Моис-сей, — промычал Данилыч, — он в меня целил.
— Не в тебя, а в Борю, — не отставал Чуев. — Боря сам разберется. Он аккуратно работает, а ты опять мебель поломаешь.
Зубков уже хотел ударить гада в ухо, но тут загремела мебель и пузана схватили за руки два молодых парня, у которых голова, минуя шею, сразу переходила в плечи. Пузан было дернулся, но его мягко стукнули тыльной стороной кулака по макушке, и он повис на молодых и крепких руках.
— Это что еще за бардак? — гремела на весь зал Алла, быстро приближаясь к эпицентру беспорядка.
За Аллой шли еще двое крепких молодых ребят. Только сейчас Зубков заметил, что они были одеты в одинаковые белые футболки и тренировочные штаны с белыми полосками во всю длину штанин. Объяснения были получены вместе с удостоверением полковника СГБ и улыбкой дяди Юры. Инцидент был исчерпан. Возмутителей спокойствия взяли за руки и за ноги и понесли к выходу. Юморист трубач медленно заиграл похоронный марш. В нужный момент вступили литавры.
Через минуту оркестр снова заиграл задорную мелодию, и ночная жизнь вошла в привычное русло.
— Уроды, — обиделся Боря. — Зачем бутылку-то кидать было? А если бы в голову кому попали?
— Кстян, — промычал уже сильно пьяный Данилыч и про-тянул к нему расто-пыренную пятерню. — Уажаю.
— Ну что, — сказал Боря, — на посошок? И надо Данилыча домой отвезти…
Выпив, Боря попрощался и практически поволок Данилыча к выходу. В этот момент по лестнице со второго этажа спускались две женщины, и, заметив их, дядя Юра расплылся в улыбке. Одной из них было лет сорок, другой, наверное, не больше двадцати. Дама постарше была одета в черное платье до колен с глубоким вырезом на пышной груди. Ее молоденькая спутница смахивала на школьницу. Клетчатая темно-красная, со складками, юбочка чуть выше колен, белая блузка с расстегнутыми на груди пуговками. Круглое личико, светлые волосы, схваченные на затылке черной резинкой.
— Стел-лоч-ка, — пропел Чуев, когда женщины подошли к столу. — Как же я по тебе соскучился.
— Иду, мой хороший, — ласково ответила та, что была постарше. — Иду.
Костя понял, что вторая — это Машенька. Машенька была весьма хороша, только красной шапочки не хватало и лукошка с пирожками для бабушки. Чуев поднялся навстречу к Стелле. Костя посмотрел на него и тоже встал. Дядя Юра поцеловал Стеллу в щечку, а затем и Машеньку.
