— Как делишки, как детишки?
— Твоими молитвами, — Сергей положил на стол дощечку и прижал к ней пучок зелёного лука. Нож гулко застучал по дереву. — Чаёвничать собираешься?
— Умгу… — промычал Василий, закрывая кран.
Сергей отложил нож, открыл дверцу стола и достал из него семисотграммовую банку варенья.
— Держи, — сказал Сергей и бросил варенье соседу, тот ловко поймал.
— Ух ты! Вишня! Откуда такая роскошь?
— Брат за ЗИЛами приезжал. Приволок два чемодана харчей. Так что пируем.
— Больше всего в жизни люблю варенье из вишни, — сказал Василий. Спасибо.
— На здоровье, заходи на харчо.
— Да нет, я чайку.
— А зря… — сказал Сергей, сняв очередную пробу.
Стрелки будильника показывали пять минут восьмого. Василий выключил чайник и принялся намазывать кусок хлеба. По четвёртому каналу показывали документальный фильм, про шпионов, Мурлыка сидела на подоконнике и старательно умывалась лапой. В кружке дымился чай, Пирожков намазал вареньем кусок белого хлеба. «Надо же, пустячок, а приятно, — подумал он.
Хороший человек Серёга».
Никто уже не помнит, с чего всё началось. В коммуналке было много неплохих людей, хотя и нелюдей тоже хватало. С Сергеем и Наташкой всё было как-то по особенному. А может, они просто понимали, что у Василия рядом никого нет, да и не рядом, может быть, тоже. Почти нет… Где-то не очень далеко родственники, в Свердловске друг детства, а вокруг — стены. Стены, которые всегда рядом. Не обязательно иметь клаустрофобию, чтобы сойти от этого с ума. А по ночам бессонница. И что только не лезет в голову ночью.
От собственных мыслей спрятаться невозможно.
В дверь коммунальной квартиры позвонили. На звонок вышла Клатильда Паллна. Тётка кил на сто двадцать, в полупрозрачном халатике и какой-то гадостью на лице, в простонародье называемой «маска».
— Здрасьте. А… Пирожков дома? — спросил гость.
— Три звонка! — надменно ответила «маска» и, манерно задрав голову, направилась в свои апартаменты.
— Пошли, — сказал гость своей спутнице, и они двинулись по тёмному коридору, извивающемуся как змея.
В дверь Пирожкова постучались.
— Открыто, — крикнул Василий и, оторвавшись от телевизора, обернулся.
Дверь приоткрылась и в образовавшуюся брешь просунулась голова.
— Можно? — спросил Саша и, не дожидаясь ответа, вошел в комнату. — Привет.
— Привет, — без энтузиазма ответил Василий.
— Мы не вовремя?
— Отчего же: — сказал Василий, отложил хлеба с вареньем и встал.
— Это моя жена — Лола.
На свет из тени вышло прелестное создание лет до двадцати, с белыми прямыми волосами до плеч, белой кофточке и чёрной юбочке чуть выше колен.
