- Не кричите, - ответило небо. - И не задавайте риторических вопросов. Вы в Первой Сфере. Так что сидите и наслаждайтесь.
Тут из-за бархана девушка утренняя вышла и улыбнулась мягко ошалевшему Павлу Лаврентьевичу.
- Девушка, милая, родная, - кинулся к ней Манюнчиков, - я же в командировке, мне обратно надо... Что ж это такое вокруг-то, а?
- Желание ваше, Павел Лаврентьевич, желание ваше сокровенное. Вы же хотели, чтобы все вон, и непременно на веки веков? Теперь довольствуйтесь результатом. Вы хотели быть одни - здесь вы один.
Вот только стояла девушка - и нет ее, рассыпалась песчинками, закружилась в налетевшем ветре... Тихо, спокойно вокруг. Безлюдно.
Сел Павел Лаврентьевич на песок горячий, сигареты достал, а с сигаретами и травка Зира из кармана выпала. Чекмет-то мятный в чайнике остался, а Зира - вот она лежит, и сильно на коноплю банальную смахивает. Подумал Манюнчиков, подумал, анашистов бекдашских вспомнил - и, не мудрствуя лукаво, сунул Зиру в сигарету да за спичками полез.
"Нет уж, чтобы все вон - это я перестарался, - размышлял Павел Лаврентьевич, спичкой чиркая и затяжку глубокую делая. - Надо, чтобы все были. Правильно, пусть они все будут, и я их всех..."
Додумать такую приятную мысль Манюнчикову не удалось. Травка Зира ярко вспыхнула, густой дым окутал притихшие барханы, и в его аромате растворились пески, солнце, спичка сгоревшая... Последним исчез лично Манюнчиков Павел Лаврентьевич.
...Голова была трезвая и соображала на редкость быстро. Только ничего хорошего эти соображения не несли, поскольку над Павлом Лаврентьевичем завис здоровенный топор на невообразимо длинной рукоятке. За рукоять держался толстогубый ухмыляющийся негр, до боли похожий на базарного витязя, разве что перекрашенного. Его вопящие приятели уже спешили к месту происшествия, держа в руках... Даже в кино не видел Манюнчиков подобного железа, но в назначении его ни на секунду не усомнился.
Отшатнулся в сторону Павел Лаврентьевич, руками взмахнул испуганно а в рученьке-то правой, деснице богатырской, меч-кладенец оказался, острый да тяжелый. Покатилась под откос голова черная, белками вращая и бормоча ругательства в адрес героического Манюнчикова. И грянул бой! Свистел меч, волоча за собой спотыкающегося Павла Лаврентьевича, летели недруги в разные стороны, сшибая с ног змеев многоглавых, уж совсем невесть откуда взявшихся, кровь лилась рекою, и вороны слетались на близкую поживу...
