Володя как раз с полным правом мог бы сказать о том, что его спортивная жизнь не до конца сложилась, не получилась потому, что он пришел в спорт, в баскетбол поздно и в неудачное для себя время. Еще бы, он заиграл тогда, когда рядом с ним (и ему довелось соперничать с ними) блистала целая когорта очень сильных центровых: и ветеранов, еще не истративших весь порох, и ровесников, уже заявивших о себе, и способных молодых. Ко второй половине 80‑х годов многие из них уже ушли, появились новые звезды. Но Владимир Жигилии был и есть, он боролся и борется. И никто никогда не слышал от него ни одного упрека в адрес несчастливой судьбы.
Он ни в чем не обвиняет фортуну, любимчиком которой никогда не был. Коваленко и Андреев, Поливода и Саша Белов, Жармухамедов и Дворный, Петраков и Викторов, Дьяченко и Болошев, Абельянов и Силантьев, Кравченко и великан Сизоненко, Ткаченко и Белостенный, Дерюгин и Лауритенас–младший, Гришаев, Панкрашкин и Сухарев (заранее извиняюсь перед теми, кого не назвал; хочу подчеркнуть только, что практически все мало–мальски заметные центровые 70‑х и 80‑х годов должны быть здесь обозначены) — против них всех (а с некоторыми и вместе — в сборной Москвы, в сборной СССР, в столичном «Динамо») играл Володя Жигилий. Играл и играет и против представителей новой, совсем молодой «волны» — Сабониса, Охотникова, Гоборова, Королева, Бублиса… И как раньше, так и теперь Жигилий не затерялся, не стал середнячком — наоборот, всегда выделялся, всегда был на виду, всегда представлял собой грозную силу, вызывая уважение соперников, партнеров и зрителей.
Володя пришел в большой баскетбол в 1972 году. Ему было уже 20 лет. Через 15 лет он все еще один из ведущих центровых страны, хотя, конечно, новая «волна» постепенно затмила его. Но это не значит, что Жигилий в нашем баскетболе оставался этаким «свадебным генералом», что авторитетен он только былыми заслугами, прежним багажом. Нет, он и по сей день делает свое дело, делает хорошо, серьезно, до конца, как и делал его всегда, как он привык. И по–прежнему на него рассчитывают наставники «Динамо», и по–прежнему его остерегаются противники москвичей…
Да, Володе явно не повезло. Пробиться, прорваться сквозь шеренгу центровых такого ранга — задача чрезвычайно сложная. И мало кому это удалось. А он все же сумел, хотя, повторяю, и не был заметной, самой яркой личностью среди них. Но если бы кто–то другой именно на данный факт и свалил бы свои неудачи, именно этим обстоятельством и объяснил бы свою неудавшуюся спортивную карьеру, то Володя никогда так не делал и не делает. Он ищет причины в себе самом, в своем отношении к спорту. И не щадит себя, чем вызывает еще большее уважение и симпатию. Он искренне говорит о том, что занимался баскетболом в свое удовольствие, никогда не делая ничего через силу, через «не могу». Ему не хватало страсти, спортивной злости, умения пожертвовать собой, он никогда не перерабатывал. Только в 80‑е годы, когда потребовали время и обстоятельства, он стал на тренировках и в игре трудиться сверх меры, ибо пришло истинное понимание необходимости большого труда.
