Элиза, вырвавшись из рук Кзумы, выбежала на улицу. Машина тронулась.
— Лия! — жалобно возопила Элиза. — Лия! Вернись!
Но машина набирала скорость.
Элиза замерла. По щекам ее катились слезы. Руки стиснулись в тугие кулачки. И долгие горькие проклятья белым огласили улицу.
Кзуме пришлось внести ее в дом вместе с проклятьями и слезами. Машина уехала и увезла Лию, и люди медленно разбрелись по своим делам.
Кзума уложил Элизу на кровать Лии, склонился над ней, а она вся сотрясалась от мучительных рыданий. Что он мог ей сказать? Только стоять и охранять ее.
— Может, вернется, — выговорил он наконец и почувствовал, что это безнадежно.
Они бессильны. Является белый, говорит: «Пошли», — приходится идти. А оставшимся что? Только ждать. Сделать они ничего не могут. Безнадежно.
Постепенно рыдания Элизы затихли, она лежала без сил и тяжело дышала. Кзума взял ее руку. Рука холодная.
— Ты озябла, — сказал он. — Пойдем к огню.
— Ты иди, я скоро приду.
— Я подожду тебя.
— Нет, иди.
Он вышел из комнаты. Опора подогрела кофе.
— Отнесу ей чашечку, — сказала она. И пробыла у Элизы долго.
Кзума и Мейзи молча сидели у огня.
В уголке тихо плакал Папаша. Потом уснул.
Из комнаты Лии вышли Опора и Элиза. Элиза уже вытерла глаза. Она подошла к Кзуме и села с ним рядом, положив руку ему на колено. Опора подошла к Папаше и повернула его поудобнее, чтобы шея не затекла, а потом тоже подсела к огню.
Молчание длилось. Огонь погас. Зола пошла бледными бликами. Опора выгребла ее и принесла другой совок, с горящими угольями. Никто ничего не говорил. Без Лии в доме не было жизни.
Прошел час.
И еще один, и еще.
Все вздрогнули, когда с улицы постучали. Может быть, Лия? Может быть, ее отпустили? Опора, Мейзи и Элиза разом ринулись к двери. Но то была всего лишь соседка, зашла спросить, не надо ли чем помочь.
Все вернулись на свои места, тишина стала совсем уж гнетущей.
Прошел еще час.
Кзума взглянул на окно и застыл. Там, за окном, стояла Лия и заглядывала в кухню.
— Лия! — крикнул он.
Опора втащила ее в кухню, не знала, где усадить, дала ей кофе, предлагала поесть, плакала и смеялась. Лия с улыбкой принимала ее восторги. Мейзи гладила Лию по руке. Папаша проснулся, увидел Лию и прослезился. Потом опять уснул.
Элиза расплакалась и зарылась в плечо Кзумы.
Они носились с Лией, словно она вернулась из долгих дальних странствий.
Лия взяла Кзуму за руку и улыбнулась ему в глаза.
Явились соседи сказать Лии, как они рады, что она вернулась.
