Заметив, что он не спит, она перестала петь и улыбнулась. Кзума был потрясен, увидев ее здесь, и от этого почувствовал себя дураком. Он не ожидал, что она придет в эту комнату, разведет огонь, сготовит ему еду. Мейзи — да, пожалуй, но Элиза — нет, этого он никак не ждал.
Она сложила покупки на столик, бросила взгляд на сковородку, подошла и села на край кровати. Старая железная развалюха застонала. Элиза легонько поцеловала его.
— Спал хорошо?
Он кивнул. Просто не верилось, что эта женщина, которая пришла в его комнату, готовит ему еду и все так аккуратно прибрала — та же Элиза, которую он знал раньше. В глазах ее играл смех, как у Мейзи. И на него они смотрели мягко и тепло.
— Ты не рад мне, — сказала она.
— Что ты, что ты! Я просто не думал…
Она рассмеялась, зазвенели колокольчики.
— Не думал, что я приду на тебя поработать?
Кзума взял ее руку, разглядел ее и ответил:
— Да.
— Какой же ты бываешь дурак, Кзума!
Она дружески ткнула его в плечо, пошла к сковороде, перевернула бифштекс. Закипел чайник. Она заварила чай, нарезала хлеба.
— Можно подумать, — сказала она, глядя на него через плечо, — можно подумать, что ты в первый раз кого-то любишь.
— Может, и так.
— Это неправда!
А глаза сказали, до чего ей хочется, чтобы это было правдой.
— Может, и так!
— Ты еще не знал женщин?
Кзума улыбнулся, глядя в потолок.
— Знал других женщин, но не любил их.
— Многих? — Голос ее прозвучал спокойно и вежливо.
— Может, двух, может, трех.
— Они были красивые?
— Не помню.
— Так же скажешь про меня, когда я тебе надоем.
— Нет, тебя я люблю.
— Я знала только одного мужчину, — сказала она.
Кзума кивнул, это ему же говорила Опора.
— И любила его?
— Да, но не так, как тебя. Тогда я была девчонкой. Теперь я взрослая. А любовь ребенка и любовь взрослого человека — это две разные любви.
Кзума вдруг засмеялся.
— Ты что?
— Ты же не старая.
— Я не ребенок. Иди сюда, будем есть.
— Который час?
— Около шести.
Кзума присвистнул и вскочил. Он понятия не имел, что так поздно.
— Долго же я спал. Почему ты меня не разбудила?
— Ты устал. Тебе нужно было отдохнуть.
Кзума сел на низкую скамеечку. Элиза уселась на полу, положив руку ему на колено, как на подлокотник. Ела и время от времени закидывала голову и улыбалась ему.
Так они сидели молча, ели и были счастливы. Кзуме все не верилось, что Элиза — его женщина. Так хороша, и учительница, и надо же — любит его. Она на него опирается. Сготовила для него еду. Навела красоту в комнате. Так вот и ведет себя женщина, когда любит.
