Роза пристроена, шнуровки затянуты или распущены, рубахи заправлены, волосы приглажены, гитары настроены, горла прочищены. Демон выдернут из кустов, а Ласайента, увидевшая очередной непорядок на муже, отловлена и возвращена в гостиную.
Сантилли провел по лицу ладонями, что-то тихо сказал сыновьям и, коротко взглянув на зрителей, пробежался по струнам.
— Это не та песня! — чуть не взвыла демонесса.
— Тихо! — шикнул на нее Сах. — Поздно.
— Мстит, гад демонический, — прошептал Мишель, яростно наглаживая кота. — Видят боги — мстит.
Жаль, но боги не видели и не слышали, как император проникновенно пел о своей любви к женщине, не бросившей его в трудную минуту, о ее терпении и красоте, о своей слепоте и о позднем прозрении. Он, опустившись на колено, признавался в своих чувствах и просил прощение у любимой за свою холодность и бессердечность.
— Это что — экспромт? — Сах Ир подергал Ласайенту за пояс шортиков. — Я не знаю такой песни.
— Отвали, зеленоглазый, — отмахнулась демонесса, — не видишь — я пишу.
Ийет хмыкнул, однако поправлять ее не стал: видео настойчиво мигало на паузе после двух секунд записи, а жена не сводила зачарованных глаз с мужа. Потом по воспоминаниям все можно будет восстановить, а так как склеротиков среди них не было, то за судьбу новорожденной песни маг не опасался.
Рядом тихо всхлипнула Сьюзен, и Сах, не глядя, сунул ей платок. Вряд ли ее собственный еще сухой, да и вообще пригодится на будущее. Французы такие сентиментальные.
— Пошел, пошел, — зашептал Мишель, и зрители осторожно высунули наружу носы.
Сантилли без разбега перемахнул через кусты и легко запрыгнул на стену.
— Демоническая белочка, — прокомментировал Сах и вдруг громко зашипел. — Роза, кретины! Розу забыли!
Тьенси спохватился, рванув цветок из шнуровки, но было поздно — отец уже сидел на подоконнике. Еще мгновение и он скрылся в спальне. И почти сразу Эрри толкнул к дому брата, восторженно застывшего с открытым ртом.
— Все-таки отец шикарно целуется! — восхищенно воскликнул тот, когда музыканты ввалились в гостиную.
— Мама плакала, — грустно произнес Даэрри и отвесил Тьенси подзатыльник, — а тебе весело.
— Да ну, женщины всегда плачут, — возразил ашурт и кивнул на рыдающую Сьюзен. — Наглядный пример в действии. Малышка, хочешь, я тебе спою что-нибудь веселое и ты успокоишься?
Но девушка замотала головой и убежала на кухню доплакивать романс у плиты.
— Дурак ты, — поморщился Мишель и, хлопнув, удовлетворенно потер руки. — Все, там сейчас нацелуются всласть, помирятся и прочее и прочее, а я — спать. Всем пока.
