— Был, милай, был… — ожил Епифан, — Наших там, курских, содом!.. Танбовские тоже… Танбовских, гляди, больше… Ну, доложу, нар-р-род!.. Трое дён охаживал так и этак: по приговору просился… Хоть бы тебе што!.. В ус, анафемы, не дуют…
Павел молча повернул к коню, старик за ним, продолжая о своем:
— Ты, говорят мне, беззаконное, землячок, просишь. Ты должен то́ унять: земли здешни кабинецкие!.. Слыхал? Ка-а-аби-нецкие!.. Да што ж, кричу я, не стерпел — кричу: што ж вы, сукины вы сыны, этакое мне гуторите?.. Вы-то на какой земле усолились?.. Нар-р-род!.. Слопать готовы, ей-ей! А земляки… Ихняя, понимаешь, губерния к нашей — рукой подать… Плюнул, ушел я!.. Свой один, курской, направил… Ты, говорит, выше иди по реке… Там, говорит, пустопорожних земель… ай-яй-яй!..
Молча отвязал Павел чумбур, пнул коня в бок, вскочил в седло.
— Куда ж ты, родной?
— Во кудыкино поле!.. — крикнул Павел и так взглянул на старика, словно собирался пристукнуть его. — Да ты што, язви твою бабушку! Проследчик мой?..
Опешил старик, а Павел хватил плеткой буланую и — вскачь напрямки, травами.
5
Хлестал ветер по двору, плыла над небом муть, горы — в туманах. За банею — лихая брань.
Кричал Василий, младший:
— Твово тут ничего нет!.. Сказали тебе старики: «Баста», ну и убирайся на все четыре!..
Захлебывался визгливый старческий голос:
— Куда, куда-а-а я пойду?.. Я все земли… выходил!..
«Ага, накололся, запел!..» — ворчал про себя Павел, подвигаясь на крики.
Старик Епифан наступал на Василья, топтался, отпрянув, на месте, хватал себя за живот. Трепалась под ветром бороденка, тускло поблескивал череп, голый, с седыми завитушками на затылке. Увидя Павла, метнулся к нему.
— Слухай! Куда я пойду?.. С чем?!. Чем людей обрадую?.. «Наше… Все наше!..» Ой, умирать будете, в могилу всего не возьмете…
Чуял Павел: кричал кто-то, кому не было выхода, и нельзя крику тому помешать.
— Сели тут, завладели всем!.. Много ли прошу!.. Погибать нам, а?.. Люди вы, нет?!.
Молчание Павла ярило, подхлестывало старика.
— Навроде наших бар, все под себя подмяли! — вопил он. — Ли это правильно, ли это по-человечьи?! Павел, тебя спрашиваю!
Молчал, как воды в рот набрал, Павел, и тут ухватил его Епифан за полу:
— Ага, язык отнялся!.. Ну, так знайте же, ироды: не будет по-вашему… Придем!.. Всё одно — придем!..
Сломалась у Павла бровь, бросил хлестко:
— Придешь, так ни с чем и уйдешь!..
— А вот не уйдем!
— Уйдешь!..
Заревом вспыхнул Павел, взглянул на него старик, отшатнулся.
