Озеро продолжало иссякать. Среди переменчивого мерцания глади стали появляться густые пятна застывшего блеска. Пятна превратились в плоские илистые островки, островки разрастались, соединялись, то там, то сям на них торчали камни, местами кишела барахтающаяся рыба и вьющиеся утри. Повсюду бродил народ, собирал живность, а заодно поглядывал, не найдется ли чего, когда-то упавшего в воду с королевских ладей.
Наконец озеро иссякло целиком, осталось лишь несколько прудов на местах прежних больших глубин.
Однажды ватага подростков добралась до одного из таких прудов в самой середине бывшего озера. Это был окруженный скалами бассейн, довольно глубокий. Осматривая его, мальчишки увидели на дне что-то желтое, отблескивающее на солнце. Один из них нырнул в бассейн и вытащил золотую пластинку, с обеих сторон покрытую надписями. Пластинку доставили королю.
На одной стороне пластинки было написано:
Одна лишь смерть от гибели избавит,
Одна любовь на то ей сил доставит.
Одной любви пучины не страшны,
Одной любви не стронет хлад волны.
Эти слова были слишком загадочны даже для короля и придворных. Но надпись на обороте пластинки несколько проясняла дело. Она сводилась вот к чему:
«Если озеро исчезнет, следует найти отверстие, в которое уходит вода. Но незачем пробовать остановить сток обычными средствами. Помочь беде может только один способ: только живое человеческое тело прервет бег воды. Человек должен решиться на это по собственной воле, а озеро, наполняясь, лишит его жизни. Ухищрения бесполезны, а народу, не способному породить хотя бы одного героя, незачем жить на земле».
Это откровение разбило сердце короля. Не потому, что мысль о принесении в жертву подданных была противна его натуре, а потому, что он не верил в существование подданных, которые добровольно приносят себя в жертву. Но приходилось спешить: принцесса слегла и вернуть ее к жизни могла лишь, озерная вода, остатки которой ни на что не годились. И король приказал объявить по всему королевству о том, что написано на чудесной золотой пластинке.
Добровольцы не объявлялись.
Тем временем принц на несколько дней отправился в леса спросить совета у одного отшельника, которого повстречал еще по пути к Диво-озеру. И до возвращения ничего не знал о воле небес.
Вернувшись и во всех подробностях узнав о происшедшем, он сел и задумался. «Если я этого не совершу, — размышлял он, — принцесса погибнет, а следом и я лишусь ненужной мне больше жизни. Стало быть, совершив это, я ничего не потеряю сверх того, что теряю так или иначе. А она про меня скоро позабудет, и жизнь ее опять станет такой же прекрасной, как была. Никогда не будет в мире большей красы и счастья, да только все это не для меня. (И тут бедняга принц горько вздохнул.) Как прекрасно будет озеро при лунном свете, а на нем, словно своенравная богиня, будет играть это удивительное существо! Хотя, если так-то поглядеть, тонуть дюйм за дюймом — дело, пожалуй, нелегкое. При моем-то немалом росте! (Тут принц криво усмехнулся.) Но опять же, чем дольше, тем лучше. Ведь я могу потребовать, чтобы все это время принцесса была рядом со мной. Я еще раз ее увижу, даже, может быть, поцелую и погибну, глядя ей в очи. А это не смерть. По крайней мере мне будет не до смерти. И вокруг меня будет озеро, оживающее для моей единственной красы! Ну что ж. Отлично, я готов».
