— А может… может, он твердо знал, что умрет, и даже хотел своей смерти? — негромко спросил Илья.
— Может быть… — развел руками Далецкий. — Но мы об этом никогда не узнаем. Но мы знаем одно: вера в приметы, в предсказания и тому подобное как бы программирует жизнь. И человек начинает следовать заданной программе с сознанием своего бессилия что-либо изменить… он верит в неотвратимость того, что его ожидает. А это… это зачастую приводит к полному краху, хотя, если б он верил в Божью защиту и покровительство, уповал на нее, да и сам не плошал, а действовал, все могло быть иначе…
— Так может… это и есть Божий Промысел? — подала голос Маня.
— Что именно? Исполнение предсказания? — Далецкий отрицательно покачал головой. — Недаром священники говорят о том, что гадать грешно. Господь не случайно закрыл для нас знание будущего, и нельзя нарушать волю его.
— А святочные гадания? Всегда ж были, даже в те времена, когда все в Бога верили и в церковь ходили… — подала голос Маруся.
— Да, но не забывайте, гадающий должен снять с себя нательный крестик, потому что, гадая, он сам сознательно отказывается от Божьего покровительства и предает себя во власть тех сил, которым крест, что осиновый кол для вампира…
— Марк Николаевич, ходят слухи… что старуха, ну, графиня из "Пиковой дамы", что этот образ как бы колдовской, что ли… Она способна вмешаться в судьбу актрисы, которая её играет, — Алена вновь вернулась к теме, с которой начала разговор.
— Что за слухи? И кто их разносит? — Далецкий выпрямился, глаза его гневно блеснули.
— Ну, говорят… Не у нас, вообще. Я же общаюсь с актерами из профессиональных театров, так они, как узнали, что мы ставим, прямо заохали: мол, это жуткая вещь и с ней лучше не связываться… Худая слава у "Пиковой дамы", это не я придумала — так говорят…
— Если слушать все, о чем говорят, лучше вообще не жить! — отрезал Далецкий. — А театральные сплетни всегда были и будут, и если с ними считаться, лучше на сцену не выходить. Все! Хватит пустой болтовни! Давайте работать…
По дороге домой Маню вдруг зашатало, и она прислонилась к невысокой чугунной решетке бульвара.
— Манечка, что с тобой? — испугалась Аля. — Тебе плохо?
— Ничего, — еле выговорила Маня, тяжело дыша, — почему-то все закружилось… наверно пройдет.
— Миленькая моя, что ж это? Давай, обопрись на меня, сейчас будем дома, совсем немножко осталось…
Они с трудом добрались домой: Але пришлось Машку буквально тащить на себе, та едва волочила ноги. Сбросив в прихожей куртку и сапоги, бедняга, не раздеваясь, со стоном повалилась на свою раскладушку. Аля дала ей напиться, помогла переодеться в свою пижаму и побежала за мамой.
