— Алена, ты никак не можешь без опозданий? — видно было, что он раздражен, но сдерживался — вопрос был задан довольно мягко.
— Простите, Марк Николаич, у папы была презентация, и он попросил меня поприсутствовать, — капризным тоном избалованного ребенка изрекла девица.
— Садись. В следующий раз выбери что-то одно: либо презентацию, либо репетицию. Порядок одинаков для всех! Продолжим… — он помолчал, пытаясь вернуться к тому эмоциональному состоянию, из которого его вывела своим появленьем Алена. Как видно, это не слишком-то получалось, и Далецкий был зол на себя. Какое-то время он молча разглядывал свои руки, лежавшие на столе, потом поднял голову, обвел всех сумрачным взглядом… и широко улыбнулся.
— Я хотел бы представить вам нашу гостью, Алю, с которой вы все, кроме Алены, наверно уже познакомились. Аля, завтра у нас спектакль — "Синяя птица", милости просим. Если вы хотите разобраться в себе, понять себя, свой характер, оставайтесь с нами. Это именно то, чему мы пытаемся здесь научиться. Если же вы мечтали о сцене для славы, для аплодисментов, — а я думаю, вы мечтали о ней! — тогда… в Москве много театров, много студий. Я понимаю, сразу сложно решить… Но, мне кажется, вам это важно! В ваших глазах… — он отвернулся, закашлялся. — Просто я бы хотел, чтобы в жизни у каждого стало чуть больше добра. — Далецкий задумался, совершенно ушел в себя, потом словно очнулся, ожил…
— Сейчас у нас застольный период — читка. Мы ставим Пушкина. "Пиковую даму". Я думаю, это одна из самых загадочных повестей не только самого Пушкина — всей русской литературы. Хороший автор сделал инсценировку. А ваше появление в этот день для меня не случайно — это добрый знак… Итак, глядите, слушайте, внимайте… театр начинается!
Он поднялся и принялся ходить взад-вперед вдоль зеркал, и Аля следила за тем, как на миг сливаются в одно целое, а потом разделяются его фигура и отражение в зеркале. Искристый сверкающий шар послушно катился за ним.
— Таенька, выключи свет, — каким-то изменившимся глуховатым голосом попросил Далецкий и вернулся за стол.
Тая кинулась исполнять приказание, на столе загорелась лампа, освещая только его лицо, а весь зал потонул в тени. Блики от зеркал ожили и задвигались, отражаясь в окнах напротив, играя на лицах, взволнованных и серьезных. Аля отчего-то забеспокоилась — это было похоже на какой-то колдовской ритуал. И все сидящие за столом как будто тоже это почувствовали — примолкли, подобрались, — атмосфера в зале как-то неуловимо переменилась, точно теперь тут действовали иные законы…
