Придя домой, спокойно стала накрывать на стол. От звона тарелок проснулся Иван Николаевич. Умылся, начал ей помогать.
Гена пришёл, как и обещал, в пять пятнадцать. Зашёл, хотел раздеваться, но Иван Николаевич его остановил.
– Гена, у меня к тебе просьба, не раздевайся. Делона пять минут.
– Ну, давай.
– Вот возьми, занеси в мою бывшую квартиру и отдай эту папку Сергею.
– А почему я, сам, что ли, не можешь?
– Гена, – оборвала его Таня, – тебя попросили как человека, чего выкобениваешься? Сбегал, передал и бегом назад, за стол. У меня уже мясо в горшочках с грибами стынет и водка греется.
– Ладно, чё накинулись, уже и спросить нельзя. Так что, просто отдать и всё?
– Да, просто отдать Сергею и всё, за стол. Давай.
Через десять минут они дружно чокнулись, и Иван Николаевич произнёс как тост:
– За мою бывшую квартиру, пусть новые хозяева в ней живут долго и счастливо.
Выпили, потом ещё и ещё. Таня не уступала мужикам, так как решила сегодня тоже напиться. С каждой следующей рюмкой за столом становилось теплее и спокойнее. Утихала душевная боль, уходило, не оставляя следа, прошлое. Всё затянулось туманом. Хорошим туманом, без которого было бы намного хуже.
Сергей с Катей на сорок дней решили не оставаться. С денег, которые получили от продажи квартиры, оставили две тысячи долларов на памятник и оградку.
– Сходишь, мама, закажешь, а через год поставят.
– А вы что, через год не приедете?
– Не знаем, мам, это мы тебе на всякий случай.
– Ну, спасибо! Хорошо зарабатываете, если такие деньжищи водятся.
– Да, уже хорошо. Мам, а что ты говорила, что Тоня должна приехать?
– Да, позвонила и сказала, что сегодня будет. А что, не хочешь видеться?
– Ну почему же, приедет – свидимся, сёстры как-никак.
– Привет, сестрёнка, здравствуй, мама, – за спиной неожиданно появилась Тоня.
Сергей с удивлением смотрел на милую симпатичную девушку, которая поразительно была похожа на Катю.
Поздоровались, сели за стол, помянули отца. Потихоньку разговорились.
– Вы когда назад?
– Тонь, ты знаешь, наверно, завтра. Хорошо, что ты приехала, с матерью побудешь, а то нельзя её ещё одну оставлять.
– Нет, ребята, у меня съёмки на послезавтра. Поэтому я тоже завтра улетаю, я уже и билет купила, так что сиделка из меня не получится.
– И что, бросим так её одну?
– Почему бросим? Просто у каждого своя жизнь и никто не собирается подстраиваться под обстоятельства. Ничего страшного, так ведь, мама?
Мать кивнула, встала из-за стола и пошла, чтобы никто не видел наворачивающиеся слёзы.
