Бэлгутэй и Боорчи, услышав ржание, вскочили на ноги. Потухающий костер почти не давал света и Боорчи, во тьме ночи больше угадывая, чем видя, послал несколько стрел в копошащуюся кучу теней в полутораста шагах от костра. Там раздались пронзительные визги, и огромная стая крупных волков устремилась в лес.
Бэлгутэй лихорадочно подбрасывал дрова в костер и раздувал. Боорчи, склонившись вперед, вглядывался во тьму. Выждав, когда огонь разгорелся, они подошли к объеденной туше.
Из ближней кожевенной юрты на шум вышли Хасар и Джэлмэ, чуть позже подошел Тэмуджин.
– Что случилось? – Тэмуджин, узнавая кобылу, резко повернулся к Боорчи: – Да вы что, спали здесь, что ли?
Не успел нукер ответить, подскочил Бэлгутэй, встав между ними.
– Брат, это я виноват, заснул… убей меня за это.
– Тьфу! – сплюнув, Тэмуджин резко повернулся и пошел в свою юрту, бросив на ходу: – Уберите все, чтобы ничего не осталось.
В большой юрте уже горел светильник, Бортэ, подбросив в очаг, раздувала огонь. Она встревоженно взглянула на него.
– Что случилось?
– Волки задрали твою кобылу.
Бортэ застыла взглядом и, усевшись на войлочную подстилку, долго молчала.
Она сильно любила свою лошадь. Иногда, заскучав по родному дому, она подходила к своей кобыле и долго гладила ее по гриве, что-то шептала ей. Та, будто понимая ее, стояла неподвижно, терлась мягкими черными губами о ее плечо. Так и стояли они некоторое время, а Бортэ, отведя дух, возвращалась с просветленным лицом, будто побывала в родных местах, повидала своих.
Когда кобыла понесла, Бортэ без меры радовалась за нее, словно это была не лошадь, а родная сестра. Часто ходила проведывать ее, оглаживала ей увеличившийся живот. С нетерпением она ждала, когда та принесет жеребенка. Тэмуджин, глядя на нее, на то, как она охаживает свою кобылу, хмурился недовольно, чувствуя в себе что-то, похожее на ревность…
И теперь Тэмуджин не знал, как помочь горю жены.
– Что, жалко ее? – спросил он, присев рядом, стараясь утешить. – Она ведь пришла с тобой из родительского дома, единственная живая память. Но ты уж не горюй из-за нее слишком сильно, потом я пригоню тебе точно такую же кобылу, или, если хочешь, как-нибудь съездим к твоим родителям, и ты попросишь из их стада…
– Не в этом дело, – Бортэ с беспокойством взглянула на него. – Жалко очень, но меня другое встревожило.
– Что же это? – удивленно спросил Тэмуджин.
– Мне кажется, что это плохая примета.
– Да что ты еще выдумала, какая еще примета? – Тэмуджина неприятно удивили ее слова.
