Отец после того, как прошлым летом ему неожиданно пришлось участвовать в женитьбе Тэмуджина, вдруг по-иному стал смотреть и на своего сына. Раньше он не баловал его вниманием, следя лишь за тем, чтобы он старался в делах, приличных для его возраста – владеть оружием, объезжать лошадей, охотиться на зверя, и считал, что этого ему достаточно. Теперь же он часто стал призывать его к себе для беседы. Подолгу уединяясь с ним, говорил ему о делах рода и племени, рассказывал ему разное о том, что было между родами и племенами прежде и что стало позже, расспрашивал о его мыслях, испытывая ум и смекалку. А в самое последнее время, после ранения, отец стал допускать Джамуху на свои советы с другими керуленскими нойонами. Сидя рядом с отцом, он слушал, что говорят старшие, видел, как решаются важные дела. Отец исподволь начал натаскивать его к жизни нойона, как старый вожак учит молодого волка, и словно чуя близость своей кончины, старался обучить его всему, наверстывал упущенное в прежние годы.
Все это наполняло сладким чувством гордости самолюбивое сердце Джамухи, он уже начинал смотреть на себя как на будущего большого вождя, которому подчиняются и другие вожди. Отцу же теперь подчинялись все керуленские нойоны, и однажды тот в разговоре с ним дал намек, что готовится стать ханом, и это вознесло Джамуху в своих мыслях до самых небес. «Потом и я буду ханом?» – удивленно спрашивал он себя и тут же радостно и уверенно утверждал: – «Да, я буду ханом!». Теперь он часто, закрыв глаза, с несказанным блаженством представлял себе, как гордо и грозно восседает на высоком троне, а ему кланяются нойоны больших и малых родов, приносят в дар лучших жеребцов, юных пленниц, оружие…
Следуя примеру анды Тэмуджина, Джамуха попросил отца, чтобы он просватал за него невесту – и здесь он не встретил отказа. Осенью они вместе ездили к джелаирам и просватали красивую девушку из семьи тамошних нойонов.
В начале зимы Джамуху вместе со сверстниками принимали в воины, и когда, по обычаю их рода, юноши облавили в степи дзеренов, он на спор попал в правую почку бегущему самцу и этим заслужил звание мэргэна.
Правда, отец зимой не взял его на войну с борджигинами и запретил ему ходить в походы, пока не женится и у него не родится первый сын, однако звание мэргэна и без этого высоко возносило его имя. Оно навсегда причисляло его к прославленным людям рода, и отныне его слово на любом совете должно было иметь вес, и это еще больше радовало Джамуху.
