Серый потолок с трещинами на сгибах у стен, сортирный одинокий плафон над головой, экономно обрезанные под самый подоконник бурые шторы, стол, на нем телевизор с отломанным переключателем каналов. Он сел в кровати, потер лоб, потянулся к тумбочке за «беременной» бутылкой коньяка, приложился к горлышку — обожгло и затошнило. Несколько секунд слушал, как приживается спиртное в полыхающей груди, и после откинулся на подушку. Вспомнил прошедший вечер.
Пить он не собирался, приехал в аэропортовскую гостиницу, чтобы наутро, не суетясь, улететь. И все так бы и случилось, если бы не телефонный звонок, поднявший его с кровати.
— Алло. Добрый вечер, вас беспокоит служба досуга при гостинице «Полет». Не хотите провести вечер в компании милой девушки?
Его раздражение еще не улеглось и он достаточно грубо ответил:
— Я импотент.
На другом конце провода молчали, видимо, звонившая женщина соображала туго. А у него на лице появилась самодовольная улыбка.
— Но у нас хорошие девушки.
— А гимнастки есть?
Женщина опять замолчала.
— Извините, одну секундочку.
Он услышал в трубке отдаленный разговор и смех. И опять самодовольно улыбнулся.
— Есть. Заказывать будете?
— У нее какой разряд?
— Секундочку, — и скоро ответ: — Первый.
— Присылайте.
Он оделся, сходил в буфет за коньяком, и, как теперь помнил, это была не единственная ходка.
Голая перворазрядница стояла на руках, маленькие грудки по–козьи торчали в разные стороны. Ему было жаль ее. Он тоже пытался стоять на руках, но у них ничего не получилось, запыхавшиеся и совсем обессилевшие, они лежали потом на ковре у стены и курили.
«Ее звали, эту девушку по вызову… — он потер виски, силясь вспомнить, и вдруг: — Лала».
— Лала? — вслух повторил он и увидел в лужице коньяка свой билет на самолет.
Мысли смешались: «Лала там, в тайге, в хвостовом обломке!»
Он примчался в аэропорт, попытался что–то объяснить в справочной, потом в милиции, но там ему пригрозили вытрезвителем. Он вышел на привокзальную площадь, закурил, думая о красивой женщине в норковой шубе, которая осталась одна, и некому теперь поддержать костер, сказать слово. Она, наверное, уже потеряла его и плачет. Его тошнило от утренней порции коньяка, жгло грудь.
Дальше все произошло неожиданно и, как ему казалось, глупо. Ему завернули руки, надели наручники и запихнули в тесный «уазик».
В просторном кабинете, куда его завели, было несколько человек, все, кроме одного, в форме летчиков.
— Что случилось с самолетом? — спросил высокий мужчина, внимательно разглядывая его.
