В кафе прекрасный мастер на плохонькой скрипке играл удивительные вещи. Музыкант легко и беззаботно брал по несколько тактов то с одного, то с другого произведения мировых композиторов и составлял все это в дерзкое собственное произведение.
Минуту профессор стоял, слушая, и улыбка сошла с его уст. Подошел к ярко освещенному входу в кафе «Спартак» и заглянул внутрь.
Земля уходила из–под ног, и он схватился за грудь. Затем быстро отошел от двери кафе, обессилено добрел до одной из скамеек на набережной и, тяжело дыша, сел.
Вася, увлеченный Вася, среди столиков кафе, залитых пивом и загрязненных пищей, как это представлялось профессору, играл на плохонькой скрипке. Он стоял перед глазами профессора; забыть это было невозможно.
Вася закончил играть. В кафе прогремели аплодисменты. Профессор болезненно поморщился.
Может, Вася снова начнет играть? Несколько минут профессор не вставал со скамейки, но музыка не повторялась. Профессор почувствовал усталость и медленно поднялся.
Теперь кварталы тянулись невероятно долго, темные и пустынные. Профессор даже удивился, что прошел очень мало.
Профессор несколько раз отдыхал, пока дошел домой. Дойдя, пересек сад, где удушливо сладко пахли последние цветы маттиолы, поднялся на веранду, сел в кресло и несколько минут сидел неподвижно.
Сидел долго, и мысли, спокойные и рассудительные, приходили к нему. Видимо, он ошибся, и никто не крал у него ученика. Может, Вася просто, чтобы посмеяться над музыкантами, которые только и знают играть фокстроты, играл эту дерзкую музыку.
А может, Вася так зарабатывает себе деньги на хлеб? Впервые появилось у профессора такое мнение, и он с горечью подумал о том, что никогда не спрашивал и ничего не знает о Васиной жизни.
Затем вспомнилась широкая спина Глобы, затянутая в серый костюм. Она возвышалась у того столика, где играл Вася. И снова профессору стало больно, снова появилось чувство обиды.
Скрипка лежала на столе в простом черном футляре. Профессор открыл крышку и несколько секунд смотрел на струны. Четырьмя белыми линиями они прорезали коричневое дерево. Затем закрыл крышку, отнес скрипку в комнату, положил в ящик большой темной шкафы и запер на ключ.
Когда он вышел на веранду, по небу летели ясные метеоры. Профессор смотрел на звездопад, и снова Васина музыка зазвучала в ушах.
И неожиданно профессор улыбнулся. Там, в кафе, Вася издевался над всеми, кто хотел слушать избитые фокстроты; его музыка смеялась с Глобы, со всех, кто хотел украсть у профессора настоящего мастера.
