— Кум! Кум! — как оглашенная забарабанила в окно тетя Мария.
Кум Тосик обернулся, загораживая расставленными руками выход из спаленки, и она увидела налитые кровью, сумасшедшие глаза.
— Чего тебе? — весьма дружелюбно, только громко спросил кум Тосик, узнав соседку.
— Кум, в сенях за дверью бабушка оставила мне кринку молока. Вынеси, пожалуйста.
— Зачем тебе? — спросил Тосик Рэпаный, не соображая, что у них нет коровы, а значит, нет и кринки с молоком.
— Игнат отравился, надо его молоком отпоить.
Кум на минуту задумался.
— Перепил? — наконец спросил, трудно возвращаясь в действительность.
— Ага!
— От слабак! — кум Тосик с добродушной ухмылкой пошел в сенцы, и пока в темноте искал несуществующую кринку, удерживаемые им в плену участники спектакля покинули дом. И тут до доверчивого кума дошло, что его провели, как бобика, обманули. — Ах ты курва! Сейчас и ты получишь!
Тетя Мария невольно задержалась у окна, считая спасенных, выбегающих из дома, и теперь, хоть и засеменила прочь, но поняла, что не убежит. Оглянувшись туда–сюда, она вскочила в сиреневый кущ.
Кум Тосик выбежал во двор — ни души. Матерясь на чем свет стоит, кинулся в один конец двора — пусто, в другой — никого.
— Догоню, ведьма!
Это было хорошо, что он все время кричал. Тетя Мария безошибочно определяла, где его носит, и когда он очутился подальше, она выскочила из куста и побежала вдоль улицы к большаку. Оттуда легко было попасть в свой двор с тыла, чтобы ее не увидел преследователь.
Но кум Тосик заметил мелькнувшую в конце улицы фигуру, и понял намерение беглянки. Он пошел на военную хитрость и устроил засаду в нашем дворе.
— Ве-е… — выворачивала тем временем дядю Игната выпитая мировая.
— Тихо, тихо, — шептала я ему, сменяя компресс на лбу.
— Душа вон, прости Господи… Как они ее пьют? — стонал он, приговаривая.
Туп–туп–туп! — услышала я беготню вокруг нашего дома. Это сосед погнался за тетей Марией. Цок–цок–цок! — удирала она, не отклоняясь от курса. Я замерла, как охотничья собачка. Гэп! — непонятный звук вызвал у меня тревогу. Неужели дядя Тосик бросает камни в мою тетю? Какое варварство! Я не успела обдумать последствия такого сценария, как услышала новое «Гэп!» и следом энергичный возглас торжествующего преследователя:
— Получай, фашист, гранату!
Ну все, пора вмешиваться! — я улучила минуту, когда «Цок–цок–цок!» стало слышнее, а «Туп–туп–туп!» еще звучало в отдалении, резко распахнула дверь, перехватила запыхавшуюся тетю Марию, втянула ее в дом и снова заперлась.
