– Ну что ж, молодцы, грамотно поступили, – невесело хмыкнула Слава.
Чайник переливчато-пронзительно запел свистком. Карина залила кипятком два чайных пакетика – для себя и Славы.
– А Лилька – что, заигрывала с тобой, что ли? Вот сучка...
– Надеюсь, ты не выболтала на вашем девичнике все свои сердечные тайны? – Не то чтобы Слава беспокоилась об «утечке информации»... Бессонная ночь давила на виски так, что стало уже плевать на всё.
Карина вскинула глаза – серьёзно-печальные, с острыми искорками потаённой тоски.
– Конечно, нет. Это касается не только меня, но и тебя. Если ты оберегаешь свою личную жизнь, то я не имею права разглашать что-либо без твоего согласия.
– И на том спасибо. – Слава устало отхлебнула глоток чая.
Вздремнуть как следует перед службой уже не было времени. Воскресенье выпало рабочее и очень морозное: с утра – минус тридцать, днём – двадцать и ветер. А возле ёлки на центральной площади, прямо в ледовом городке, собрался какой-то несанкционированный митинг.
– Сексменьшинства, – хмыкнул Батя. – Удачно выбрали место и время, нечего сказать.
В воскресный день посмотреть на ледяные фигуры и полюбоваться огромной ёлкой пришло множество народа. Митингующие не качали права, они поставили столы с угощениями, но радужные флаги и плакаты у них всё-таки были: «Мир, любовь и единение» и ещё что-то там про единство всех людей – Слава не вчитывалась. Маска прикрывала её лицо, но мороз щипал губы и веки. Казалось бы, вышли люди с мирной акцией – ну и пусть их. Но опасность надвигалась в виде толпы агрессивно настроенных ребят с цепями, битами и обрезками труб.
– Задача – не допустить столкновения, – коротко проинструктировал Батя. – Брать – тех и других.
– Этих, радужных-то – за что? – спросил кто-то из ребят. – Они ж вроде не дебоширят.
– Их мероприятие не согласовано с властями.
Батя морщился: всё это не вызывало у него радости, и не без причины. Его сын, студент-первокурсник, подался в активисты ЛГБТ-движения и уже дважды привлекался административно – за участие в подобных акциях.
– Не дай Бог здесь засранец, – процедил Батя. – Уши оборву.
Они растянули цепочку, заслоняя «радужных» от ребят с битами. Стоя с щитом и дубинкой в строю, Слава не могла отделаться от тягостно-гадкого чувства. Хоть под Новый год-то могли бы обойтись без разборок... А ещё ей не особенно улыбалась перспектива брать под белы рученьки мирных «радужных» и отводить к машинам. Ирония? Ирония. Причём самая пакостная, какая только могла случиться с ней. Жизнь – любительница пошутить.
