– Я читала распечатки.
– Еще бы. Штудировала наверняка, – засмеялся Элиан легким, как звездный свет, смехом. – И какие предположения? Долго еще?
– Вопрос недель. Дипломаты дошли до эндшпиля. Не больше нескольких недель.
– Или дней?
– Возможно, дней.
Он закрыл глаза.
– А я ничего не могу придумать, кроме нескольких способов запустить коз в библиотеку.
Я подавила смешок, и он вышел у меня через нос – в облагороженной королевской манере, разумеется.
– Я люблю тебя, – сказал Элиан.
– Что?
Столько рассуждений о смерти, но все же именно эти слова заставили меня вскрикнуть.
– Я люблю слушать, как ты смеешься. Я просто… – Он потянулся ко мне. Я сжалась. Он замер, и его руки остановились в воздухе на полпути. – Просто… Ты выглядишь совсем другой. Когда у тебя волосы распущены.
Поспешив за Зи, я так и оставила волосы в хвосте. Он свисал ниже пояса.
– Другой?
Я не знала, хуже это или лучше. И как нелепо, на пороге смерти, что мне хотелось это знать.
Но мне хотелось.
– Еще как. – Элиан кивнул. – Можно, я только…
Он завел руки мне за голову, и я почувствовала, как его пальцы шарят у меня на затылке. Ночь была теплой, но я вздрогнула всей кожей. Он был близко, и я чувствовала запах мыла – такого же, как на руках у Зи, – и представляла, каковы будут эти руки на вкус. Наверное, щелочь – как электрический разряд на языке. Элиан сумел развязать узел, поднял волосы у меня со спины и расправил по плечам, как накидку. В волосах нет нервных окончаний, но от прикосновения каждой волосинки к шее я вздрагивала и вспыхивала искрами.
Как странно, что мне подумалось об электричестве. И не как о наказании.
– Грета, я не стану уходить тихо. – В его голосе не было вызова. Он был мягким, как шепот любящего. – Им придется меня тащить.
– Неизвестно, чего можно от себя ожидать.
Я положила руку Элиану на колено.
Он опустил на нее глаза. Я видела, как он дернул кадыком, борясь со страхом.
– Могу, наверное. Жизнь полна неожиданностей.
Он повернулся ко мне. Наши ноги столкнулись. Я почувствовала, как его колено нащупывает границу с моим. Моя рука так и лежала у него на бедре, а волосы колыхались у моих колен. Косы долго пробыли заплетенными, поэтому блестящие пряди так и остались ровно разделены, как если бы расплели веревку. Элиан взял по пряди в каждую руку и принялся наматывать, пока запястья, ладони и предплечья не оказались связанными моими волосами – пока мы не очутились рядом, так тесно сплетены, что я почувствовала на губах его дыхание.
