— О чем? — ему вдруг стал противен этот врачи, тут горе, а он автографы собирает.
Он брезгливо поморщился и подвинул к себе лист с текстом.
— Ваша жена была беременна.
— Я не знал, — ошарашено, еле выговорил он.
— Срок небольшой, скорее всего она и сам не знала. Недели три не больше. Но яд может повлиять на формирование плода. Надо ваше разрешение на аборт.
— Вы что, ее еще и резать будете? — шепотом прокричал он.
— Нет срок маленький, медикаментозный аборт.
Он подписал, необходимые бумаги и попросил оставить его одного.
Лучшее сейчас лекарство работа, но он налил себе еще пятьдесят коньяка, и пошел в палату, к жене.
Ему хотелось одного — остаться с любимой один на один. Прижаться к руке без этих иголок и лейкопластырей, отдать тело, душу, власть, лишь бы выжила.
Он находился в палате минут пятнадцать, потом вышел уже прежним, собранным и с холодным разумом.
— Кто дело ведет?
— ФСБ, четвертый отдел.
— На Манежную. Сюда усиленную охрану. Мне докладывать каждые полчаса.
В кафе народу было мало, поэтому арестованных было немного — повара, техперсонал и одна супружеская пара. Всех не отпускали, ждали «самого». Он приехал, пожал начальнику отдела руку, и попросил ознакомить с первыми результатами.
— Подозреваемый один. Официант, обслуживающий стол. Но и другие версии рассматриваем.
— Заказчик, имя?
— Заказчика, как такового нет. — полковник увидел, как «сам» порывается, что-то сказать.
— Это абсолютно точно. Официант, невменяем, дал показания, отдал флакон из-под вещества. Ему тридцать шесть, мать старуха недавно умерла, жена умерла от рака груди. Сами посмотрите и послушайте.
Офицер отодвинул темную штору и нажал на невидимую кнопку.
Сотрудник госбезопасности допрашивал официанта. Высокий, рыжий мужчина, довольно симпатичный. Правда про лица такие говорят — себе на уме.
— Вы их знали до этой встречи, Борис?
— Да, давно уже приходила, Лера, несчастная женщина. Часто в синяках, редко трезвая. Вторая, это же известная актриса. Одинокое неприкаянное сердце. Женя, моя Женя, шепнула, помоги. Зачем им мучиться.
— Женя, это его умершая жена, — шепотом пояснил кто-то.
— Ей такие подруги в радость. Ведь, вы же понимаете, господин следователь, в обычной жизни, они бы и не встретились.
— Хорошо, я вас понял. Но третья, женщина, ее вы знали?
— Нет, красивая, правда?
— Очень, — согласился офицер. — И очень счастливая.
— Ах, не говорите ерунды. Она, как раз самая несчастная. Муж ребенка решил отобрать. Очень влиятельный человек, очень. Я сам слышал, даже Павел Остохов бы не помог.
