Джанкарло знал этот ритм и безошибочно определял его. Это лживое создание не могло сымитировать возбуждение или притворяться. Это единственное, в чем она всегда была честна.
– Как долго еще?
– Ты о чем?
– Как долго это еще продлится? – Пейдж соблазнительно облизала рот – мягкий, влажный – кончиком языка, и Джанкарло еле сдержался, чтобы не застонать.
– Пока мне это не наскучит.
– Понятно. Значит, еще пару часов, – заключила она с озорством.
– Не думаю, что тебе так повезет. – Его пальцы скользнули вверх к ушам Пейдж. – У меня было достаточно времени, чтобы придумать, как заставить тебя ползать передо мной на коленях и заплатить за все. Трудно сказать, сколько времени это займет.
– Однако когда у тебя появилась такая возможность, ты исчез на десять лет, – заметила Пейдж.
Джанкарло снова ощутил всю горечь предательства, обрушившегося на него тогда. Будто жестокий удар в солнечное сплетение. Его просто использовали. Так же часто поступала и его мать.
– Я не хочу с тобой разговаривать, – раздался жесткий голос в темноте. – Не хотел и тогда. Мне казалось, я ясно дал это понять.
По извилистой дороге проехала машина. Огни фар рассеяли мрак на мгновение, и он увидел, как по ее красивому лицу пробежала тень грусти. Джанкарло пытался убедить себя, что ему все равно, но жуткая пустота внутри него вновь напомнила о себе.
– Тогда нам пора приступить к унижению и плотским утехам, правда? – спросила Пейдж с нарочитой радостью, и ее руки крепче вцепились в его бедра. Но когда ее пальцы начали неспешно расстегивать ремень брюк, Джанкарло остановил ее.
Не отрывая от глаз от Пейдж, он помог ей подняться с колен.
– А я уж думала, что нас арестуют за неприличное поведение в общественном месте, – прошептала Пейдж с нотками притворного разочарования. – Меня бы бросили за решетку и осудили за подстрекательство. И тогда все твои мечты исполнились бы за один вечер.
– Вот моя мечта! – раздался сдавленный мужской рык. Его рука почти до боли сжала ее предплечье.
«Моя месть», – подумал он про себя.
– Мне важно не само действие. Все дело в подчинении и твоей безоговорочной капитуляции. – Джанкарло рассмеялся безжалостно и злобно. В его смехе таилась неминуемая опасность. – Скоро ты все поймешь.
Спустя неделю Пейдж наконец стало ясно, что Джанкарло не стремился заставить ее заниматься с ним сексом, какие бы провокационные вещи он ни говорил или ни делал. Это слишком просто. От него стоило ожидать более изощренной пытки.
