– А-а-а-а!!! Наконец-то!!! Это я знаю!!! Это сержант умруна своего бьет! Ну, старикан, держись – купаться будем!
И, не вступая более в переговоры, Матрена нырнула.
– Ох-х-х-х!!!..
– Тьф-фу-у-у-у!..
– Ах, ты!!!..
Все трое вынырнули из обжигающе-холодной осенней воды и заотфыркивались.
– Я… плавать… не… умею… – прохрипел царевич, пытаясь опереться о воду, чтобы приподняться над поверхностью.
– И я… тоже… – поддержал его чародей, хватая воздух ртом целыми кусками и отчаянно колотя одной рукой по воде.[21]
– Ну так на ноги встаньте, – посоветовал им Зимарь. – Здесь, кажись, мелко.
– Да?
Даже не сапог – коленка Иванушки тут же, как в подтверждение слов старика, наткнулась на каменистое дно, порвав штанину и посадив синяк.
– Ай!.. Уй!.. Точно, – нашел дно и Агафон. – Вот гадская утка – что на нее напало! Что ж это ты так промахнулся-то, дед, а? Что ты ей такое загадал, что даже она догадалась?
– Что-то про умрунов? – наморщил лоб под облепившими его ледяными волосами Иван.
– Да про каких умрунов, что вы городите, сынки? – возмутился дед. – Про колокол я загадал – «Живой мертвого бьет, мертвый во всю голову ревет». Колокол это. Какие еще умруны, что это вообще такое, я вас спрашиваю?
– Не знаешь? – Агафона передернуло – то ли от холода, то ли от воспоминаний. – Счастливый ты человек, дед Зимарь. – За такое незнание и искупаться не жалко.
На карачках потерпевшие уткокрушение вылезли на берег и, упав в изнеможении, оглянулись на реку.
Куда-то далеко, в море-окиян, уплывал короб Иванушки вместе со всеми их скудными припасами и единственным одеялом. А на самой середине реки покачивалась на волнах и время от времени хлопая себя по бокам, заливисто, басом хохотала уткоженщина Матрена.
– У-у, водоплавающее! – бессильно погрозил ей кулаком волшебник, отвернулся и прямо перед своим носом увидел острие вил.
* * *
Скорее старших, чем средних лет человек с аккуратно подстриженной шкиперской бородкой, но без усов закатал рукава белого балахона, поправил белый островерхий колпак, съехавший на глаза, и склонился над странной многоэтажной конструкцией из связанных вместе, одно над другим, увеличительных стекол. Конструкцию держал над неглубокой плошкой с белыми капельками на дне молодой человек, как две те же самые капли похожий на пожилого.
– Нич-чего не видно. Подвинь, пожалуйста, номер пять к номеру шесть на треть миллиметра.
Юноша быстро повиновался.
– Хм… Еще хуже… Попробуй сдвинуть номер восемь к номеру девять на столько же.
