большой мастер на выдумку и, прогорая на одном деле, умел создавать другое».
Антрепренер сердито оглядел Шаляпина.
— Можно, — небрежно бросил он в пространство.
Рассохина дала знак аккомпаниатору, и певец начал арию из «Дон Карлоса».
Не дожидаясь конца, бородач прервал исполнение:
— Довольно! Ну, что вы знаете и что можете? «Сказки Гофмана» пели?
— Нет.
— В «Аркадию» желаете ехать?
— В какую «Аркадию?»
— В Петербург.
— Извольте.
— Будете играть Миракля в «Сказках Гофмана». Возьмите клавир и учите.
Вот вам сто рублей. Ваша фамилия?
— Шаляпин.
По дороге в Петербург Шаляпин представлял себе почему-то город, стоящий
на горе и утопающий в зелени. Увидел он поначалу бесконечные фабрики,
заводы. Петербург оказался дымным и хмурым, не похожим на город,
рисовавшийся в воображении.
Чего ждал Шаляпин от Петербурга? Особых планов у него, по-видимому, не
было. Он не был избалован жизнью. Именно поэтому певец довольно легко
примирился с тем, что «Аркадия» оказалась далеко не аристократическим
летним театром, а обыкновенным непритязательным увеселительным
заведением, какие были и в родной его Казани.
Находился этот театр в саду, носившем то же название. Сад располагался на
берегу Большой Невки, на Новодеревенской набережной (современный адрес —
Приморский проспект, участок дома №12). Кроме деревянного театра, в саду
была открытая летняя эстрада и ресторан.
Летом на Новодеревенскую набережную съезжалось много веселящейся
публики. В «Аркадию» приплывали на пароходиках по Большой Невке офицеры
с нарядными дамами, модные адвокаты, биржевые маклеры, чиновники,
столичные купцы, содержатели торговых домов и магазинов. Бывала здесь
публика и попроще — зрелищ было много, на разные вкусы и цены.
Сезон в «Аркадии» открылся, как и всегда, весной, 8 мая. Зрителям были
обещаны «кафе-шантаны с балетно-шансонетною программою» и прочие
увеселения. Артисты выступали в закрытом помещении и в саду, на открытой
эстраде.
Шаляпин снял комнату в одном из небольших деревянных домов в Новой
Деревне, неподалеку от «Аркадии». Пока Лентовский не приехал, певец был
предоставлен сам себе — днем ходил по петербургским улицам, вечерами
слушал в «Аркадии» выступления шансонетной певицы Паолы Кортез,
пользовавшейся большим успехом. Впрочем, дела в театре «Аркадия» шли
