было продемонстрировано все появление Фарлафа, и когда он показался весь, —
Шаляпина в комнате не было, а стоял гигантский верзила, сам себя напугавший.
— Я весь дрожу, и если бы не ров, куда я спрятался поспешно... — Белове
«куда» были неуловимо очаровательные трусливые акценты с паузочками, а взор
тянулся пугливо к рву. .
Надо было видеть радостную восторженность Стасова. Он тоже вытянулся
во весь свой громадный рост перед Шаляпиным и поцеловал его: «Ну уж
бесконечно умнее, тоньше и вкуснее, чем у Петрова». Дальше шли объяснения,
показы всей роли Шаляпиным и красочные «вставки» Стасова о Фарлафах
разных эпох, а кстати и о самом Глинке.
Заключительный свой жест — прихлопывание земли ногой вслед за
исчезновением Наины — Шаляпин показал изумительно, к окончательному
восторгу своего собеседника. Фарлаф — Шаляпин смотрит в пустое
пространство, и чувствовалось, что он еще видит «страшную старушку». Вдруг
обрадовался: «Нет!» И тут же струсил. И вот, чтобы убедиться, что
действительно никого уже нет, он сперва прощупывал ногой место исчезновения
Наины, потом с торжеством вступал на него всей тяжестью фигуры Фарлафа, и
тогда уже начиналось ослепительное «хлестаковское» хвастовство: „Близок уж
час торжества моего!"»
Последняя встреча Стасова с Шаляпиным состоялась 3 сентября 1906 года в
квартире Стасова. Было много друзей. За ужином хозяин дома провозгласил тост
за здоровье гостя, Шаляпин в ответ запел «Славу», остальные подхватили. Один
из гостей забавно читал остроумные юморески. «Но Шаляпин — Шаляпин,
какой он вчера был, просто невообразимо, — восхищенно писал Стасов брату.
— Так произвел «Ich grolle nicht» и «Die alten bosen Lieder»3, как, кажется,
никогда еще! Я подобного у него не слыхивал...»
В декабре 1906 года Стасов умер. Шаляпин не был на похоронах своего
старого друга, но на одном из венков, возложенных на могилу, была надпись:
«Мир тебе, дорогой мой богатырь Владимир Васильевич. Со скорбью Федор
Шаляпин»...
Без Стасова Шаляпину в Петербурге первое время было одиноко. Может
быть, именно поэтому он так стремился на «среды» Римского-Корсакова,
лучшего друга Стасова, хотя, как уже говорилось, между Шаляпиным и
Римским-Корсаковым не было той близости, какая возникла между ним и
Стасовым.
Как-то на одной из «сред» у Римского-Корсакова были исполнены две
