Говорил он громогласно, волнуясь и спеша, а сзади него стоял другой кто-то,
черноволосый, с тонким, одухотворенным лицом.
— Вот мы, знаете, пришли. Вдвоем пришли: вдвоем лучше, по-моему. Один
я не могу выразить, а вдвоем... Он тоже Грозного работал. Это Антокольский. А
я — Стасов Владимир...
Седобородый и седовласый великан — патриарх русского искусства
Владимир Васильевич Стасов, несмотря на преклонный возраст, поражал чисто
юношеской экзальтированностью и экспансивностью. В нем все было
преувеличено — огромный рост, могучая фигура, темперамент. Если Стасов
встречал единомышленников — доброта, щедрость, радость его не имели
границ. Так было и при встрече с молодым Шаляпиным.
Певец был польщен и счастлив. На следующий день после знакомства
Шаляпин пришел в Публичную библиотеку, где Стасов заведовал рукописным
отделом. «У Стасова не было своего отдельного служебного кабинета, —
вспоминал бывавший у него в библиотеке С. Я. Маршак. — Перед большим
окном, выходящим на улицу, стоял его тяжеловесный письменный стол,
огороженный щитами. Это были стенды с гравированными в разные Бремена
портретами Петра Первого... Гневные, полные воли и энергии черты Петра и его
боевой наряд придавали мирному уголку книгохранилища какой-то
своеобразный, вдохновенно-воинственный характер. Впрочем, стасовский
уголок библиотеки никак нельзя было назвать «мирным». Здесь всегда кипели
споры, душой которых был этот рослый, широкоплечий, длиннобородый старик
с крупным, орлиным носом и тяжелыми веками».
Стасов пододвинул Шаляпину кресло, певец смутился: ведь в креслах этих
сидели когда-то Гоголь и Тургенев.
— Нет, нет, садитесь! Ничего, что вы еще молоденький, — ободрил Стасов
молодого певца.
«Этот человек, — писал потом Шаляпин, — как бы обнял меня душой
своей. Редко кто в жизни наполнял меня таким счастьем и так щедро, как он...
Всегда, как только на пути моем встречались трудности, я шел к Стасову, как к
отцу. . Он стал ежедневным посетителем нашего театра. Бывало, выйдешь на
вызов, а среди публики колокольней стоит Стасов и хлопает широкими
ладонями».
А 25 февраля в «Новостях и Биржевой газете» появилась статья Стасова.
«Как Сабинин в опере Глинки, я восклицаю: «Радость безмерная!» Великое
счастье на нас с неба упало. Новый великий талант народился» — такими
