широкий жест в сторону реки.
Сопровождавший нас пожилой крестьянин как-то за
мысловато сплюнул, потер себе переносицу и, пожав пле
чами, ответил:
— Верстов восемнадцать будет... В волну и... и... не
пробуй! Все одно забьет.
94
Мы долго не могли оторваться от этого величавого зре
лища...
Раз в сутки наш пароход, носивший название «Галкин-
Врасский», останавливался где-нибудь около более крупно
го селения для того, чтобы взять дрова. В течение двух-
трех часов матросы торопливо бегали с парохода на
берег и обратно, таская на носилках большие охапки этой
обязательной для пароходной машины пищи. Пассажиры,
которые иногда бывали на пароходе, а также «свободное»
население нашей баржи (то есть офицер, врач, фельдшер,
матросы, солдаты конвойной команды) пользовались этим
временем, чтобы немного «размять ноги», бродили по де
ревне и ее окрестностям, осматривали местные достопри
мечательности, покупали на импровизированном базаре у
ядреных, толстолицых «чалдонок» молоко, шаньги, ягоду,
рыбу, жареную птицу.
Впрочем, у моего отца на пристанях часто оказывалось
совсем особое дело. Медицинская помощь населению в то
время была поставлена очень плохо. На сотни верст в
окружности не бывало ни врача, ни больницы. Прибреж
ные жители знали, что с арестантской баржей всегда пла-
вает «дохтур». И едва мы успевали пристать к берегу, к а к
к отцу устанавливалась длинная очередь пациентов. Конеч
но, строго формально он не обязан был их лечить. На этом
основании некоторые коллеги отца, также плававшие на
арестантских баржах, просто «гнали в шею» приходивших
на остановках больных. Но отец считал, что медицинские
знания ему даны для того, чтобы служить народу, — и
потому наша баржа на пристанях превращалась в прием
ную врача, густо набитую народом. Отец старался делать,
что мог. Бывали замечательные случаи.
Помню, в селе Демьянском, на Иртыше, отца позвали
на трудные роды. Матери и ребенку грозила смерть. Отец,
вступил в упорное единоборство с природой. Час проходил
за часом. Погрузка дров уже кончилась. Пароход должен
был уходить. Капитан посылал к отцу одного гонца за
другим, требуя его возвращения на баржу. Но отец от
правлял их каждый раз назад с одним и тем же ответом:
«Сейчас», а сам продолжал оставаться на месте «боя».
В результате пароход опоздал на три часа, но зато мать и
ребенок были спасены.
В другой раз дело происходило в Сургуте — крохотном
уездном городке, расположенном при впадении реки Вах
95
в Обь. К отцу привели уже немолодого остяка, которого в
