бывает смотреть на все окружающее!.. На моих коллег-
офицеров, на наши порядки, на всю нашу нынешнюю во
енную систему... Я чувствую: не то, не то!.. Не то делает
ся, что нужно для создания Суворовых. А чем я могу по
мочь? Я, жалкий штабс-капитан, начальник воинской
команды в Сергиополе?
Много лет спустя, вспоминая о встрече с Крутиковым,
я невольно поражался, как этот скромный армейский офи
цер, заброшенный в медвежий угол, вдали от жизни и
культуры, так пророчески предчувствовал неизбежность той
трагедии, которая двенадцать лет спустя разыгралась на
полях Манчжурии.
Или еще одно, последнее воспоминание. Мы уже в
Верном. Партия новобранцев сдана местному начальству,
62
и отец стал свободным человеком. Больше никаких забот
у него нет. Верный — изумительно красивое место. Он ле
жит у самого подножья высокого, увенчанного вечными
снегами Александровского хребта. Его белые домики - то
нут в богатой южной зелени. Весь городок похож на
большой цветущий сад, орошаемый шумными и веселыми
горными водами.
Отец свел знакомство с врачами и офицерами местного
гарнизона. Небольшая компания альпинистов приглашает
его принять участие в восхождении на высшую точку
Александровского хребта. Предложение заманчивое, но
как быть со мной? Ведь предстоит подъем на шестнадцать
тысяч футов! Отец колеблется и сначала решает оставить
меня внизу. Я в полном отчаянии и негодовании. Я беше
но сопротивляюсь. Я клянусь и божусь, что ни в чем не
уступлю взрослым, что никто не услышит от меня в пути
ни одной жалобы. Отец, в конце концов, смягчается и, к
моему несказанному восторгу, решает взять меня с собой.
И вот мы в пути. Тяжело нагруженные разным «аль
пийским снаряжением» местной работы, мы медленно ка
рабкаемся верхом по крутым склонам хребта. Что ни шаг,
то смертельная опасность: узкие тропинки, бездонные про
пасти, отвесные скалы, исполинские, в несколько обхва
тов, деревья, перевитые южными лианами. Нижние склоны
хребта покрыты поясом густых девственных лесов, напол
ненных дикими зверями и ядовитыми змеями. То и дело
воздух оглашается какими-то странными и зловещими
криками, какой-то подозрительный шорох раздается за не
проницаемой сеткой вьющихся растений. То и дело нашей
маленькой кавалькаде приходится останавливаться, и про
водники начинают прорубать топорами дорогу через чащу
кустарников и лиан. Закинув голову, смотришь вверх на
деревья — вершины их уходят далеко в небо. Они так вы
соки и так могуч их ствол, что его не берут ни пилы, ни
