— В чем состоит долг солдата? — громовым голосом
кричал он, свирепо глядя на своих слушателей.
И затем отвечал:
— Долг солдата состоит в том, чтобы, не жалея жи
вота своего, бить врага внешнего и внутреннего.
А все новобранцы должны были хором повторять и за
учивать на память этот ответ.
Потом задавался вопрос:
— Что есть знамя?
И дальше следовал ответ:
— Знамя есть священная хоругвь.
И все опять должны были повторять за Степанычем и
заучивать это определение.
Я не помню сейчас точных формулировок царской «по
литграмоты», но таков был их подлинный смысл. В числе
других вопросов солдатского катехизиса имелся и такой:
— Что есть твое оружие?
На это Степаныч неизменно отвечал:
— Ружье честень бердань, образец номер второй.
56
Регулярно присутствуя на «словясности», я никогда не
мог понять смысла этой мистической формулы. Что значит
«честень»? Что такое «бердань»? Несколько раз я пробо
вал спрашивать об этом Степаныча, но он лишь недоволь
но хмурился и ворчал:
— Честень есть честень, а бердань есть бердань — вот
и весь сказ. А чему тут непонятному быть?
Однажды на уроке «словясности» из кармана Степа
ныча выпала небольшая книжечка. Я подобрал ее и стал
просматривать. И что же, — это оказался тот самый сол
датский катехизис, который фельдфебель с таким упор
ством вколачивал в головы новобранцев. Я быстро пере
листал его и наткнулся на смущавший меня ответ об ору
жии.
В подлиннике он гласил:
«Ружье системы Бердана, образец № 2».
Ларчик просто открывался. Обрадованный своим от
крытием и плохо еще понимая бюрократическую психоло
гию, я с радостью закричал:
— Степаныч! Степаныч! Нашел!
И, тыкая пальцем в книжечку, я воскликнул:
— Надо говорить не «ружье честень бердань», а «ружье
системы Бердана»...
Я не успел договорить. Степаныч вдруг покраснел, как
рак, сердито вырвал из рук у меня книжку и дико за
рычал:
— Яйца курицу не учат! Тоже учитель нашелся!
Я был совершенно огорошен. Уходя с «словясности», я
искал л никак не мог найти ответа на вопрос: зачем Сте
паныч вбивает в головы солдат всякие бессмыслицы?
Наши отношения с Степанычем после этого конфликта
сильно испортились. А вскоре после того произошел еще
один случай, который окончательно нас поссорил.
Мы уже были всего лишь в нескольких переходах от
Верного. На стоянке у одной горной речки я бегал с сач
ком по полю, гоняясь за красивыми бабочками. Вдруг не
ожиданно я остановился, как вкопанный. В нескольких
десятках саженей от меня, под небольшой купой деревьев,
был Степаныч, но в каком виде! Весь красный, разъярен
