Воспоминания | страница 101
За мной ухаживает сестра милосердия "Голубого Креста", общины. Утром говорит: "Полощите рот, у вас в роте хорошо будет", "лекарствы у вас много, ишь сколько ей, а вы все хвораете". Странная штука. Сначала она была фельдшерица-сестра, потому она получает 150 рублей в месяц. Присмотр нужен был серьезный, так как уколы морфия, камфоры; потом эта сестра оказалась не фельдшерица, а просто сестра; потом сиделка; потом в конце горничная из лечебницы Постникова. Но почему же "Голубой Крест", община и 150 рублей!
А знаешь ли, мне запретили в Севастополе заниматься живописью, не доктора, нет, а просто я спросил позволения писать, а мне ответили -- нельзя, честное слово. А мне так нравится -- строго у нас! хорошо... я теперь больше ничего не буду спрашивать -- уж очень все строго. И писать больше не буду картин,-- ну их к черту! И кто вскоре мне достал разрешение, кто бы ты думал,-- еврей Якобсон, музыкант, пианист, ныне солдат вольноопределяющийся. "Вам, господин Коровин, разрешение сделаю -- завтра будет!" И действительно я получил его. И потом все хлопал меня по плечу и говорил: "Ничего, мы устроим, вы же знаменитый художник, но они же ничего не понимают". Но мне все же странно. Правда, в чем же дело, Севастополь -- огромный город, масса евреев, греков, татар, поляков, разных племен. Получает разрешение художник Ганзен. Разве нужно носить обязательно немецкую фамилию, чтобы получить разрешение? Наконец, подумай: у меня аттестация начальника военного Московского округа и министерства двора. Живопись -- моя профессия, я учился в государственных учреждениях. Вот я просил у твоего отца, дайте мне генерала для Крыма.-- "Молоды вы",-- говорит. Вот я помираю не генералом -- досадно. Нет правды на земле.-- А все же странная штука -- и краски у меня лежат на столе, кисти, палитра, холст; а попробуй-ка пописать--запрещено! Но ведь я академик, старший профессор школы!!! вот только фамилия, к сожалению, русская.
Проездом здесь меня навестил профессор Прахов. Собственно, чему он профессор? Кажется, археологии или церкововедению, если такая профессура есть. У него есть сын "Кока", у которого, по рассказу отца, сразу "открылось" и "полилось" -- талант. "Приехал я и вижу -- орнаменты лежат на столе!! открылось сразу,--папаша развел по воздуху руками.-- Он теперь у меня -- моя правая рука,-- говорил профессор,-- и уже делает две церкви". Выгодно!
Здесь один очень симпатичный человек, начальник корабля, крейсера, у него в доме показывал мне картины и фарфор. Показывая картину "Море", он говорил: "Ткаченко", другую тоже: "Ткаченко" и третью: