Мы ехали в такси. Сияло солнце.
— Как так исчезнуть?
— Может, я должен исчезнуть из твоей жизни. Может, я мешаю твоему счастью.
— Что это еще за трусливое решение?
— Ты же сама говоришь, что тебе плохо.
— Это из-за пациентов, из-за работы. Недавно один психиатр покончил с собой.
— Вот видишь, это начало конца, — сказал я. — К прыгающим пациентам мы уже привыкли, но если психиатры сами начнут накладывать на себя руки, это будет уже полный крах.
— Да, это очень тяжело, особенно для пациентов.
— Похоже на эпидемию. За последний квартал я почти не припомню дня, чтобы ты не рассказывала за обедом или за ужином, что кто-то умер, хотел умереть либо проглотил не те таблетки.
— Не те таблетки — это серьезная проблема. Сегодня один из наших пациентов признался, что все время считал, будто лекарства ему дают лишь для того, чтобы его контролировать. Чтобы его мог контролировать президент.
— Какой президент?
Я расплатился, и мы вышли из такси.
— Президент Соединенных Штатов. Он считал, что через лекарства, которые мы ему прописываем, его мысли контролирует секретная служба.
— Кто знает, может, он и прав. Не так уж это глупо.
— Ну вот опять ты со своими шуточками. Я каждый день выслушиваю подобные бредни на работе и не желаю слушать их снова дома.
Она остановилась.
— Знаешь, в чем проблема с вами, мужиками? — вдруг спросила моя жена. — Вы не в состоянии трахаться, если вас не расхваливать до небес.
У Ребекки вытекло из уголка рта немного горчицы. Я промокнул ей губы бумажной салфеткой.
— Ты лучше смотришься без косметики.
— Спасибо, — сказала она.
— Хочешь покататься на аттракционе?
Она рассеянно озиралась по сторонам.
— А на врезающихся машинках?
Она помотала головой.
— Может, побросаем шары?
— Нет, спасибо.
— Может, прокатимся на колесе обозрения?
Она оглядела колесо обозрения. Колесо было небольшое, прямо сказать, миниатюрное, к тому же довольно ржавое. Ребекка кивнула. Колесо обозрения снискало ее одобрение.
Человек, продававший билеты, сам же их и проверял. Мы были единственными, кто решил прокатиться на этом колесе. Когда мы очутились на самом верху, колесо остановилось. Ребекка спросила:
— О чем ты думаешь?
— О пятидесяти тысячах долларов, — ответил я.
— О каких еще пятидесяти тысячах долларов?
— Ну, о тех деньгах, которые я на следующей неделе должен выплатить «Американ Экспресс».
— Как тебе удалось выбить такой кредит?
Она, похоже, считала это каким-то крупным достижением.
— Очень просто. Если однажды у людей возникнет иллюзия, что ты кредитоспособен, их уже очень трудно переубедить, для этого придется очень сильно постараться.
