На чистый лоб Ратмиры Кондратьевны набежала тень. «Кузнечик» задумался. В ее голове совершалась большая работа, вырабатывалось важное решение. Первое. Самостоятельное. Никитин молчал, не желая мешать этому свершению. И как отблагодарил, как порадовал Никитина милый «кузнечик» за невмешательство! Тряхнув копешкой, девушка убежденно сказала:
— По-моему, красота везде есть. Она всюду, где человеческий труд.
— Это же ад, — сказала Ратмира Кондратьевна, испуганно оглядываясь под черными, насквозь прокопченными сводами старой «гончарни». Золотой карандашик ее, нацеленный на страничку блокнота, растерянно замер; действительно, «гончарню», в которой когда-то формовались и обжигались канализационные трубы, дворцом не назовешь: лохматая от копоти кровля, фантастические переплетения вентиляционных и вытяжных труб, за распахнутыми железными дверями огненно-красные печные своды, а по углам до сих пор лежали сугробы нерастаявшего грязного снега… Остывшая, холодная «гончарня» походила в настоящее время скорей на крематорий или на те сооружения господа бога, где души грешников горят вечным огнем.
По теперешним параметрам работа в «гончарне» была каторжной: совковая лопата, тачка, носилки, адский жар у печей, адский холод у дверей. Заводишко был трофейный, наверное сооруженный еще во времена Бисмарка, и начали работать на нем пленные немцы.
А потом и наши работали — и тоже тачка, лопата, носилки, и, разгружая вагонетки с обожженными трубами, поливали себя водой, чтобы не затлелась одежда.
Когда Никитин получил под свое руководство «гончарню», у него, как у Ратмиры Кондратьевны, вырвались те же слова: «Это ад!». Из всех дверей валил зеленый дым, печи запойно хрипели, языки пламени плясали на стенах, а полуголые люди обливались потом.
И бывший полковник Никитин заявил: «Эту мерзость надо разнести в пух и в прах!». И заносчиво добавил: «Немедленно!».
Шесть лет пыхтела еще, дымила, плевалась огнем и дымом «гончарня». Она работала до тех пор, пока не был построен, сдан и пущен новый завод. Адские печи погасли девять лет назад, но вот еще стоит это чудовище на территории завода, наводя ужас на молодых работниц, спешащих домой после ночной смены. Заводские Эдисоны изобретают один проект за другим, во что перестроить это копченое пугало. Одни предлагают, разломав печи, соорудить в помещении спортивный зал, другие — плавательный бассейн, а Эдисоны постарше хотели бы построить здесь солярий с грязевыми ваннами и озонированным воздухом. Но сочинить проект куда проще, чем осуществить его…
