Напившись, Артем уставился в небо, следя за большой коричневой птицей, скользившей, не шевеля крыльями, под самыми облаками.
— Коллега. Коршун, — сказал Артем.
Он неуловимо изменился в степи, от его скованности не осталось и следа. Всю дорогу в кузове полуторки он шутил, показывал Женьке окрестности, занимал разговорами. В этом стремлении развлечь Женьку чувствовалось старание добросовестного гида хорошо исполнять свои обязанности, жалость к ней.
Наконец из-за кустов вынырнул всадник на пегом коне, но, не доскакав шагов двадцать, остановился как вкопанный. Им оказался мальчонка лет шести, скуластый, узкоглазый, в фуражке козырьком назад.
— Салам алейкум, абрек-чебурек, — приветствовал его Артем.
Мальчонка потупился: передних зубов у него не было, во рту зияла дыра. Видно, у абрека недавно выпали молочные зубы.
— Ты кто? Максим Константинович?
— Не. Я Максимка.
— Совершенно верно. А меня ты узнал?
Мальчонка снова застыдился, спрятав смуглую мордашку в конской гриве. Конь опустил удлиненные агатовые глаза, словно и он смутился, что не узнает Артема. Весь круп конька был черный, лишь нестриженая длинная грива — белая. Она ниспадала с шеи, как нейлоновая накидка.
— Когда-то ты любил ездить на мне верхом. Помнишь? А ну, держи, Максим-керосин! — Артем кинул мальчонке яблоко, тот ловко поймал его. — А теперь скачи домой, скажи ата Косте, что приехал Артем. Это я — Артем. И с ним еще один товарищ. Это она — товарищ, большой охотник. Скажи, чтобы мама Аня ставила самовар, а из погреба достала кумыс.
Максим шевельнул поводьями. Конь по-кошачьи вздыбился и, развернувшись, с ходу взял в карьер.
Деревянный дом под шифером со множеством окон стоял посреди степи, не прячась ни за деревья, ни за оградки. Всюду паслась скотина: коровы, овцы, телята. По обширной луже величаво плавал огромный гусак. А вдали, у дремлющего озера, ходило стадо одинаковых бело-рыжих телят. Навострив уши, приближалась к Артему и Женьке тонконогая собака ростом с теленка. Вдруг она остановилась, легла не легла, а упала, расстелившись по земле, и поползла к Артему, пристанывая человеческим голосом.
— Чингизка? А ну, встань, такой-сякой! — закричал Артем. — Иди сюда, обнимемся, старый разбойник.
Собака словно ждала этого приглашения, и в следующее мгновение они и вправду обнимались: длинная собачья морда лежала на плече Артема.
— Два старый кунак встретил, — сказал показавшийся в дверях человек со смуглым скуластым лицом.
