— Мессир Алигьери! — на другом конце стола вскочил на ноги Лапо Сальтерелло. — Вы говорите о гражданах Флоренции как о сброде, к которому не имеете отношения. А сами-то вы откуда вышли? Не из тех же ли купцов, менял или кого-то еще похуже?!
— Ах ты негодяй! — Данте тоже вскочил и бросился на Лапо, чтобы вцепиться ему в горло. Кто-то схватил поэта за одежду. Другие бросились разнимать дерущихся. Не успел Данте дотянуться до Лапо, как его оттащили, а тот с испуганным визгом отскочил в сторону.
— Да вы с ума сошли! — взвыл Лапо, схватившись за поцарапанный нос.
— Это вы с ума сошли, а я-то как раз в здравом уме!
С трудом переводя дух, поэт огляделся по сторонам и понял, что погорячился. У него в висках бешено стучала кровь.
По-прежнему не спуская глаз с Лапо, поэт стал понемногу успокаиваться.
— Давайте вернемся к делу, — проговорил он и взял пергамент дрожащими пальцами.
— Вы говорите — это всего лишь сотня арбалетчиков. Но ведь сейчас, кроме них, во Флоренции вообще нет профессиональных военных. Если мы отдадим их Бонифацию, мы оставим наш город беззащитным, а Каэтани может их подкупить. Они вернутся к нам, а потом выполнят любой его приказ, в том числе и во вред нам. Или они вообще останутся у него. Представьте себе, сколько денег нам придется выложить за генуэзских наемников!
Эти слова явно произвели впечатление на слушателей Данте. Даже Лапо Сальтерелло, продолжавший злобно смотреть на поэта, начал прислушиваться.
— Да… Надо подумать. К чему торопиться с ответом?.. — пробормотал мессир Пьетро.
Данте обрадовался. Это уже кое-что!
Ему удалось заронить крупицу сомнения в души остальных приоров. Судя по всему, он задел нужную струну. Для этого ему не пришлось упоминать ни Платона, ни Аристотеля.
К чему рассуждать о разуме и добродетели, когда этих людей волнуют только деньги?!
— Да! Можно сказать папе, что мы отправим к нему арбалетчиков, как только укрепим стены, — с видимым облегчением добавил мессир Дуччо.
Все приоры заметно успокоились, ведь им больше не нужно было принимать важные решения.
— А вы слышали новости от ворот Порта аль Прато? — спросил Лапо. — Там вроде бы видели несметную толпу прокаженных. Они идут с севера в сторону Рима в надежде, что во время Юбилея папы Бонифация получат исцеление от язв. А ведь среди них может быть немало обменщиков и нарушителей спокойствия. Пусть приор гильдии суконщиков прикажет усилить стражу. Нельзя пустить прокаженных в город.
— Я бы их всех поубивал! — прошипел мессир Пьетро, в его голосе слышался животный страх. — Знаете, что говорят в Падуе, где из лазарета сбежали все прокаженные? Говорят, что гибеллины
