Чуть свет пробудилась торговая Тмуторокань. Едва-едва заиграли первые блики. Свежо. От моря потянуло туманом, разорвало, и видно стало крепостные стены, с Сурожа бревенчатые, от степняков из камня сложенные, стрельчатые башни и кованные медью городские ворота, Потускнела от времени медь, не блестит под солнцем. На крепостной стене срубы поросли мхом, и бойкая трава то тут, то там пробилась меж дубовыми брусьями.
Красив и многолюден город. Белые мазанки, крытые морской травой либо черепицей, убегают на две стороны от крепости. На центральной площади церковь. На посаде торжище, пожалуй, не менее киевского. Тут тебе и охотный ряд, и пушной, где торг ведут скорой[11] со всей Северной Руси, и оружейный. А за ними ряды мясные и рыбные, молочные и овощные, хлебные и медовые. Но всего заманчивее для баб и молодок лавки с паволокой и аксамитом, коприной и брачиной[12]. В торговый час всеми цветами переливают на свет иноземные шелка да бархат, глаз не отведёшь.
В крепости — княжий двор. Хоромы из камня ракушечника для князя и большой дружины. В хоромах просторная гридница, опочивальни, наверху горенка. От княжьих хором вытянулось жилье молодшей дружины. Тут же поварня. К воротам подступила караулка для сторожей. Весь другой конец княжьего двора застроен конюшнями. Неподалёку от них крытая дёрном баня. Она без оконцев и топится по-чёрному.
За княжеским двором терема бояр думных из большой дружины. В Тмуторокани боярские хоромы не то, что в Киеве, чаще из сырца, под красной черепицей. Реже встречаются рубленые. Княжий терем и боярские по дереву узорочьем украшены: тесовое крыльцо и оконные наличники хитрой резьбы, что кружево…
С петушиной побудкой подхватился князь Мстислав. В выставленное оконце донёсся окрик дозорных, слышится людской гомон. Мстиславу нет и тридцати. Стройный, широкоплечий, с орлиным носом и голубыми глазами, он в движениях быстр и говорит громко.
Вошёл отрок, помог одеться. Сказал ненароком:
— Вчерась к вечеру византийские гости с хазарами передрались.
— Розняли? — спросил Мстислав.
— Наши караульные подоспели.
— Почто драка?
— То ли хазарские гости греков на торгу обманули, то ли греки хазар.
— Они без этого не могут.
Перехватив ремешком волосы, чтоб не рассыпались, Мстислав направился к крепостным стенам. На пустыре отроки затеяли стрельбу из лука. Князь остановился, крикнул стрелку:
— Что дыхание не переводишь, когда тетиву спускаешь? Ишь, кузнечным мехом грудь ходит.
