Над степью парит орёл. Распластал крылья недвижимо и описывает круг за кругом. В высокой траве попряталось всё живое, затаилось. Но глаза у орла зоркие. Вот он, высмотрев добычу, камнем упал книзу и снова взмыл.
Сурово оглядывает степь тмутороканский идол.
Василько осадил коня. В больших глазах любопытство. Что за болван и к чему он стоит здесь? За спиной Путята пробормотал что-то неразборчиво.
— Никак, молвил, отец? — обернулся Василько.
— Сказываю, что всё тут, как прежде было, когда мы с князем Святославом по этим местам проходили. Вот у этого болвана первых касогов приметили.
Обгоняя Путяту и Василька, двигался полк Яна. Стороной шла дружина Мстислава. Гридни все как на подбор, молодые, крепкие. Блестят на солнце шеломы и щиты, покачивается лес копий.
— А степь-то какая! Гляди, отец, трава коня укрывает. — Василько снял шелом, пригладил чёрные как смоль волосы.
— Тут, Василько, и зверя видимо-невидимо. Вон в стороне топи, так там и кабаны, и птицы всякой.
За разговором время бежало незаметней.
Мстислав ехал далеко впереди дружины. Повернувшись в седле, глазами разыскал Василька, поманил.
— Скачи, Василько, к воеводе, пускай посылает вперёд кашеваров. Надобно роздых людям дать, да и кони приморились.
Василько повернул коня, поехал разыскивать воеводу. Далеко, еле приметные, виднеются горы. Там, по словам Путяты, живут касоги.
Небо чистое, и солнце печёт неимоверно. Броня на Васильке накалилась, пот так и катится из-под шлема. Василько вспоминает Днепр. Сейчас бы окунуться в его прохладную воду да вздремнуть в тени деревьев.
Конь идёт резво, поднимает траву грудью. Василько чуть пустил повод, и конь перешёл на рысь.
Завидев Василька, молодой воевода подмигнул ему, весело спросил:
— Что за весть везёшь, добрый молодец?
— Князь велел наперёд высылать кашеваров с котлами.
— И то пора, — одобрил Ян и позвал ехавшего поодаль сотника, а Василько поскакал догонять дружину.
Путяте приснилось, что он на перевозе в Киеве. На том берегу смерды толпой сгрудились. Одна за другой выстроились телеги. Путята паром подогнал. Начали смерды грузиться, одна телега на паром въехала, другая, а третья никак не становится. Уже смерд и так и этак заводит коня, но всё никак, телега задними колёсами на берегу остаётся. Озлился Путята, взял коня под уздцы и без труда разместил телегу на пароме…
А потом приснилось, что варит он с братом Чудином уху. Булькает вода в котле, пахнет варевом.
Пробудился Путята.
