Наконец-то проклюнулась, стала очевидной причина, ни свет ни заря поднявшая его с постели. Вчера перед отъездом в Москву Боков познакомил Румарчука с запиской Бакутина. Еще в министерстве, по пути в Сибирь, Румарчук прочел два подобных послания. «Настырный тип», — сказал ему о Бакутине министерский приятель. Румарчук смолчал, а словоохотливый приятель договорил: «Как только взнуздают и объездят Турмаган, желающих погарцевать на нем сыщется — ха-ха! И каких! Запросто укротителя спишут в расход. Вот и спешит он лавровых листков подстелить, заручиться поплавком новатора-первопроходца…» И на это не откликнулся Румарчук: лучше трижды смолчать, чем раз ляпнуть. Окажись он в Турмагане на месте Бакутина, наверное, так же бы стучал во все двери, кричал во все горло, чтоб слышали, видели, знали о его радении, не обнесли потом славой и почестями. Иначе на кой черт переться в эту дичь, кормить собой гнус, дышать болотным смрадом, коченеть и мокнуть? Не надо ум копить, чтоб за все платить. А вот попробуй за все получать. Да еще сполна: сколько дал — столько взял. Иначе — равновесию каюк и ты ногами кверху…
Тогда за министерскими стенами, вдали от Туровска и Турмагана, только что коронованный начальником нефтяного главка Сибири Румарчук снизошел до понимания интересов турмаганского выскочки, не осудил его. Но, взяв в руки управление главком, сразу почуял своеволие Бакутина и встревожился. Обнаружив в сейфе копии читанных в министерстве посланий, Румарчук тут же написал Бакутину письмо, в котором призывал к спокойствию и рассудительности, напоминал о незыблемости порядка освоения новых месторождений, обещал изучить новаторские предложения начальника НПУ. Но… Не зря говорят: «Принужденье — лучший способ убежденья». Вместо того чтобы хоть на время поутихнуть, «турмаганский выскочка» решил с помощью обкома дострелить свою бредовую идею до ЦК. «Нахал», — озлобился Румарчук, а секретаря обкома спросил:
— Вас интересует отношение к этому главка?
— И ваше собственное, — уточнил Боков.
Ясно стало, что обком на стороне Бакутина, а с обкомом спорить…
— Я тут, сами знаете, только-только начинаю осваиваться. — В глазах секретаря обкома почудился холодок. — Понимаю желание Бакутина скорей узаконить и начать плановую разработку Турмагана…
Как ему хотелось, чтобы в этом месте секретарь обкома перебил, но тот продолжал безмолвствовать. Прикрывая паузу, Румарчук откашлялся, обтер носовым платком губы.
