Забор облепили мальчишки, бабы, лавочники, мужики с базара. А входы и выходы хитрым манером уже занимали чоны, милиция, комса и гарниза, состоящая из 8-ми человек.
У сарайчика на сваленных бревнах заводский оркестр шпарил во все тяжкие «Барыню». Товарищ Фидельман истово махал палочкой, а перёд оркестром на площадке сгрудилась толпа шибко неожиданных лиц: две дамы в шляпах, три студента со шпагами, дьякон, какой-то старичок, мальчишка… А посредине отплясывал с нарядной барышней молодой полковник в гусарском мундире с золотыми погонами, с длинной саблей и звенящими шпорами на сверкающих сапогах.
Компания апплодировала, хохотала, вскрикивала, а больше всех старался дьякон. Подобрав рясу, он семенил за танцующей парой, бил каблуком землю и тряс в блаженстве кудлатой головой.
— Белые город заняли! — сказал кто-то из зрителей.
— Дождались наконец-то, господи-батюшка! — умилились шопотом рядом.
— А чьи это мамзели на распояску совсем изощряются?
— Таперича насчет налогу облегчение выйдет.
— Но почему никакой канонады нет и орудием не фуцкинируют?
На двор вышел начальник милиции тов. Гузик, держа руку на кобуре. Вдоль забора пробежала тревога: — И как это люди вовсе страху не боятся?
У них сроду такие способности с материнским молоком матери.
— Собственноручно — один — и ничего!
Тов. Гузик подошел вплотную к танцорам и отодвинул в сторону студента.
— По какому нраву погоны и оружие? Что есть за человек?
Полковник глянул на него через губу и топнул каблуками.
— А ты что? Катись колбаской! Танцовать желаю.
— Я те потанцую! Кто ты есть такой за человек?
— Брысь! Не путайся!
— Прошу не фиксировать невежества и немедленно сдать оружие! Ты — бандит!
— Я тебе за бандита докажу документальные данные! Инструкции не знаешь!
Полковник сделал еще фантастическое па, остановился, предложил своей визави честь и мир, и сатанински-величаво ткнул себя пальцем в ордена.
— Я тебе не Кабаниха: ты меня не реквизнешь… Товарищи, для чего мы страдали на всех фронтах, чтобы Митька Гузик нас игнорировал при исполнении обязанностей.
Митька Гузик отступил натри шага в полном, изумлении.
— Ты меня не можешь оскорблять, бело-бандитская рожа! Даешь оружие!
Полковник застыл от негодования.
— Товарищ Гузик, запомни на своем носу: брось дух царизма, а оружие — наша собственность по хозрасчету. По официальной форме будьте столь и давайте ваш ордер на предмет превышения рабоче-крестьянской власти.
Вперед вылез кудлатый дьякон. Густо кашлянул и заржал октавой.
