Один из «быков» присел на корточки рядом с лицом Андрея Александровича и, обдав его едким дымом дешевых сигарет, пробурчал:
– Что ж ты, дядя, русского языка не понимаешь? Тебе же объяснили фартовые люди: не лезь не в свое дело. А ты все равно лезешь. Нехорошо.
Тут же последовал еще один удар ногой, сильнее первого, в область почек. Аксаков весь скрючился от боли. Теперь одна его рука прикрывала живот, другая стремилась защитить поясницу.
А бандюк все пускал ему в лицо вонючий дым и приговаривал:
– И налоги вот не платишь. Не делишься с согражданами. А Господь завещал делиться. Ой как нехорошо, не по-людски.
Теперь врезали по печени чем-то тяжелым и ребристым. Аксаков взвыл от боли. Но сквозь зубы все ж произнес:
– Я с вами, гадами, никогда не делился и делиться не буду. А за нынешний базар вы еще ответите.
– Ой, держите меня, испугал. Я аж дрожу от страха, – заюродствовал разговорчивый. – Мы с тобой хотели по-хорошему, по-доброму поговорить. А раз ты пугать нас вздумал, придется, дядя, нам тебя опустить. И будешь ты не дядя, а тетя. Ха-ха! А ну, братва, снимай с него штаны!
Андрей Александрович, превозмогая боль, собрал остаток сил и двинул кулаком в эту ржущую морду. На него тут же обрушился град ударов со всех сторон. Ударили и по голове, так сильно, что он отключился на какое-то время. А когда очухался, то оказался прижатым цепкими руками к табурету. Его голова свисала вниз, а над задницей орудовал кто-то из «быков». Прямую кишку обжигало, как раскаленным железом. Сережка Извеков лежал избитый рядом на полу и стонал:
– Не смейте, сволочи. Не смейте.
Аксаков попробовал подняться, скинуть с себя мучителей, но вновь получил по голове и отключился.
Он пришел в себя не скоро. От зловония. Прямо перед его глазами журчала канализационная труба. Его голова болталась над парашей. Волосы и лицо были мокрые. Похоже, что на него мочились, и неоднократно.
К нему подполз Серега, помог перевернуться на спину и оттащил немного от клоаки.
– Дальше ни шагу, петухи. Аль еще мужской ласки захотелось? – послышался сверху предостерегающий окрик.
Так они и пролежали все выходные рядом с толчком, избитые и униженные.
В понедельник ближе к обеду Аксакова освободили под залог. Без каких-либо объяснений или извинений. Взяли только подписку о невыезде. От здания СИЗО до стоянки, где припарковалась его служебная «вольво» было метров сто. Но стоило Андрею Александровичу выйти на свежий воздух, как голова у него закружилась и он невольно ухватился за дверной косяк. Марина Кирилловна и Юра, водитель, он же по совместительству и телохранитель, подбежали к Аксакову и, подхватив его под руки с двух сторон, помогли добраться до машины.
