Все это пронеслось в голове хана за мгновение. Он не был бы таким влиятельным властителем Орды, если бы не просчитывал наперед исходы своих действий.
Вот впереди его телохранитель столкнулся с гулямом, круп коня которого был покрыт шкурой ягуара. Видел уже хан таких, когда жил у Тимура в гостях, пережидая изгнание. Стало быть, не соврал гонец: где телохранитель владыки — там ищи рядом и эмира.
Но дальше пошло наперекосяк. В скоротечной схватке гулям сразил ордынца и продолжал пробиваться к хану, увидев и распознав его бунчук. К нему тут же присоединились другие гулямы, перекрикиваясь на узбекском наречии.
Удивленный хан привстал на стременах: «Где же Тимур? Ведь его телохранители — вот они, совсем рядом!»
О шлем его тут же ударила стрела, не причинив, впрочем, вреда и уйдя в сторону. Слишком заметная цель — золоченый шлем. А потом и вовсе не до Тимура стало, потому как гулямы надавили сильно. Как многорукие Шивы, они работали саблями. И плохо становилось тому, кто волею случая оказывался рядом. Сабли гулямов сверкали полукругом, отрубая татарам руки, головы, пробивая кольчуги.
Телохранители окружили хана; прикрывая его своими телами, протолкались назад и вывели Тохтамыша из массы войск в степь.
Видя жесткие лица преданных телохранителей, Тохтамыш не нашел ничего другого, кроме как попытаться оправдаться:
— Мое место — в ставке, надо руководить боем. Я же, как мальчишка, бросился в сечу.
А у холма его уже ожидали гонцы. И почти каждый передал донесение о больших потерях и просьбу о помощи. А где ее, эту помощь, взять, если резервов уже нет? Оставалось одно: перегруппировать отряды, из вторых линий перебросить воинов на другие участки, на линию соприкосновения.
Мгновенно прикинув, какие тумены можно заменить, хан отдал приказ. Уже потом, поздним числом, оценивая и анализируя ситуацию, пытаясь понять — где, в чем, когда он совершил роковую ошибку, Тохтамыш понял — когда приказал перегруппировать войска в разгар боя.
С одного фланга тумены уходили на другой и наоборот, а это требовало времени. В результате фронт на некоторое время ослаб, дрогнул. Да еще беки, мурзы и эмиры чего-то не поделили между собой. Как верна народная поговорка: «Коней на переправе не меняют».
Гонцы умчались, и вскоре хан увидел, как тумены начинают перемещаться с одного фланга на другой. На какое-то время после передислокации фронт замер, застабилизировался.
Хан уселся на подушки, неотрывно наблюдая за ходом боя. Битва шла почти весь день, но есть не хотелось — впечатлений было предостаточно. Хан даже потерял ощущение времени.
