Кроме того, возникало чувство, что этот человек чем-то опасен.
— Чем обязан? — недовольно спросил Толзеев, явно показывая, что не намерен ни представляться, ни вести с нами долгих разговоров.
— Бакунин Антон Игнатьевич, — тем не менее спокойно представился Бакунин. — А это князь Николай Николаевич Захаров, — представил он меня.
— Что вам нужно? — грубо спросил Толзеев.
— Побеседовать. Мы с вами не знакомы, но, надеюсь, вам не нужно пояснять, кто я.
— Не нужно. Знаю.
— Я по делу о дуэли с князем Голицыным.
— Дуэли в военное время разрешены. В полиции есть протокол. Там все изложено. Повторять я не намерен.
— Я хотел только уточнить кое-что.
— Пожалуйста. Уточняйте.
Толзеев даже не предлагал нам сесть. Казалось, что он готов двинуться на нас и вытолкать в дверь или смести со своего пути. Но ни сам Толзеев, ни его прием не смутили Бакунина.
— Вы знаете, что во время дуэли произошло убийство. Князь был убит выстрелом в голову. Ваша пуля попала в ключицу, нанеся серьезную, но не смертельную рану.
— Меня это не касается. Князь вызвал меня. Я сделал свой выстрел согласно правилам. Кто стрелял в князя, почему — не мое дело.
— Вы говорите, что вызов сделал князь?
— Да.
— Я бы хотел знать, как это произошло.
— Зачем вам это?
— Это может подсказать мне, кто мог сделать второй выстрел, убивший князя. Лаврентий Дмитриевич, скажите, а какова причина вызова?
— Это не ваше дело.
Бакунин не отвечал на грубость Толзеева, надеясь разговорить его.
— Лаврентий Дмитриевич, я понимаю, что между нами и князем произошла какая-то неприятная история. Конечно же, это ваше личное дело и дело ныне покойного князя. Суть в том, что кто-то ловко воспользовался этими обстоятельствами. Неужели вы не вдумывались, кто сделал второй выстрел?
— Никакого второго выстрела не было. Спросите у секундантов.
— Но раз в голове у князя оказалась вторая пуля, значит, второй выстрел был.
— Это не мое дело. Я не ищейка.
— Вот как?
— Да, господин Бакунин. Вот так. Ваше дело искать. Вот и ищите. А меня это не касается.
— Вы не очень приветливы, Лаврентий Дмитриевич. — По вежливому, почти ласковому тону Бакунина я понял, что он уже едва сдерживается. — А тем не менее нельзя сказать, что вас это не касается. Касается.
— Это каким же образом?
— Ну, во-первых, князь не сделал свой выстрел.
— Я ему не мешал.
— Князь не сделал выстрел по не зависящим от него обстоятельствам. Их я и хочу расследовать. Складывается впечатление, что вы заинтересованы в сокрытии этих обстоятельств.
