— Князь упал на спину?
— Да, на спину.
— Второго выстрела вы не услышали?
— Нет. Второго выстрела не было. Как только князь упал, мы все тут же бросились бежать к нему. Подбежали, видим: князь лежит, руки раскинул, рубаха на груди кровью набухла. А во лбу… Во лбу дыра, и кровь маленькой струйкой сочится. Мы все застыли как вкопанные. Как же так могло получиться? Пока мы стояли, подошел Толзеев. Увидел — глаза вытаращил, револьвер уронил, смотрит на нас: «Господа, господа», — бормочет. Оно, конечно, дуэль дело такое. Каждый может и промахнуться и попасть. Но чтоб вот так — двумя пулями… Такое и в голову не придет.
— Ну, а потом?
— Я осмотрел князя. Одна пуля раздробила ему ключицу. Вторая — в лоб, мгновенная смерть. Отнесли князя в коляску. И поехали назад в Петербург.
— Толзеев что-нибудь говорил?
— Нет. Очень поражен был произошедшим. Ехали молча. Никто не ожидал. Уже когда приехали в город, Толзеева отвезли к нему в гостиницу, Карпищев спросил меня, кто должен сообщить в полицию. Как врач сообщить, конечно, должен был я. Я и сообщил. На другой день. Составили протокол.
— Скажите, а у кого остался револьвер, из которого стрелял Толзеев?
— У Кучумова. Это ведь его револьвер.
— Ну что ж, — закончил расспрашивать Бакунин, — идемте в автомобиль.
Мы поднялись наверх по той же тропинке, по которой спускались, и сели в автомобиль.
— А кстати, — обратился Бакунин к доктору, — какая в тот день была погода?
— Прекрасная. Солнечный теплый денек. Ветреный только очень.
— Скажите мне еще, любезный, — Бакунин на секунду задумался, — а вам не показалось что-нибудь странным?
— В тот день? Нет, в тот день не показалось.
— А в какой день показалось?
— Сегодня что-то показалось, только я понять не смог.
— Вот как? И что же это такое? В каком хотя бы роде?
— Когда мы стояли там, внизу, на лугу, я как-то осмотрелся… Я как-то привык все запоминать… И вот, когда мы там стояли, я осмотрелся… И как будто чего-то не хватает, как будто что-то не так, как в тот раз, третьего дня.
— Если вспомните, обязательно позвоните, — Бакунин достал из внутреннего кармана визитную карточку и протянул ее доктору.
Карточка была отпечатана на глянцевом золотистом картоне и украшена красивыми виньетками. Надпись на ней гласила: «Бакунин Антон Игнатьевич» — крупными буквами. И ниже буквами помельче: «Литератор». На обратной стороне, по-видимому, находился адрес и телефон. Визитную карточку Бакунина я видел первый раз. То, что на ней значилось «Литератор», бросилось мне в глаза, и позже я долго размышлял об этом. На доктора визитная карточка Бакунина произвела сильное впечатление.
