— А у него неприятности…
— Пусть сам их и расхлебывает. Выгонит его Агеева, я только рад буду.
— Поехали в Москву собирать контейнер… — грустно улыбнулась Вашурина. — Лерка обставила тебя, все понимают это. Зря ты ходил к ней сегодня, дорогой.
— Может быть, зря, а может, и нет. Поживем — увидим. Завтра встреча всех трех кандидатов с общественностью города. Глядишь, к этому времени кое-что и переменится, — Вашурин с надеждой посмотрел на телефонный аппарат.
— Надеешься на чудо? Кстати, потом будет банкет… — она томно завела глаза. — Как ты отнесешься к тому, что за мной будет ухаживать по-милицейски прямолинейный подполковник?
— Чупров?
— Ну да. Он, по-моему, неравнодушен к твоей жене, Володя.
— И давно уже, — хмыкнул Вашурин. — Только раньше это было совсем ни к чему, а теперь… Будь с ним поласковее, Катя. Чупров нам пригодится на финише гонки.
— До каких пределов? — язвительно прищурилась Вашурина, обиженная такой «добротой» мужа.
— Сама смотри. Ну, чего ты стоишь над душой? Иди займись чем-нибудь, мне скоро должны позвонить, очень важный звонок. Иди, иди, Катя!
Вашурина потрепала мужа по плечу и пошла в другую комнату. С каким бы удовольствием она треснула его изо всех сил по глупой башке! Кулаком! Всегда приятно понаблюдать, как умная женщина оставляет в дураках самонадеянного мужика. Но если этот мужик — твой супруг, то хочется сквозь землю от стыда провалиться.
Над столом висела фотография в железной рамке: обнаженная женщина стоит в густых колосьях зрелой пшеницы, простирая руки к огромному заходящему солнцу. Красивая, грациозная и в то же время — далекая, неприступная, не женщина, а символ женственности.
— Нравится?
В замшевом пиджаке Костя Богаченко выглядел почти как настоящий художник. Правда, засаленный воротник этого пиджака, словно пеплом, усыпанный перхотью, да и мятая футболка приземляли художника.
Однако фотография была отличной.
— Да, — одобрил Андрей Истомин. — Но какая-то странная дама. Стоит совсем голая, я на нее смотрю, а не хочется. И мысли об этом нет. С чего бы это, как ты думаешь?
— А о чем есть мысли? — усмехнулся Костя.
— Ну… о том, что это красиво. Вроде как «Утро в сосновом лесу» или «Три богатыря». Но там же нет голых женщин, а здесь есть. Только она и есть. Вот я и думаю: а тогда зачем это, если не хочется? Сказать ей такое — обидится не на шутку.
— Ага! — обрадованно воскликнул Костя. — Вот ты и признал, что это настоящее искусство! Оно возбуждает не пошлые, не грязные желания, а приводит к размышлениям о красоте и смысле жизни. Именно к этому я и стремился. Андрюха, ты молодец, все понял правильно, развеял мои сомнения! Между прочим, обрати внимание: лица девушки не видно, да и прическу я изменил. Знаешь почему?
