Тряхнув головой, Иванушка на мгновение выныривал в реальность, успевал заметить под ногами дорогу и убедиться, что всё действительно в порядке, но усталость и бессонные ночи мгновенно брали свое, походя прихватывая и чужое, и царевич снова, мягко покачиваясь на волне сна, погружался в сладкое забвение…
В очередной раз он досрочно вырвался на поверхность сна оттого, что его кто-то окликнул.
– Кто?.. Что?.. – недоуменно заозирался он по сторонам мутным взглядом и увидел рядом с собой умруна. – А-а-а!!!.. А-а-а… Это ты… Ты меня звал?..
– Так точно, – подтвердил Кондратий.
– Пора возвращаться? – вспомнил лукоморец о сроке, отпущенном им на отдых Агафону.
– Нет еще, – качнул головой умрун. – Но, разрешите доложить, Иван, мне не нравится эта тропинка.
– Тропинка?.. Какая еще… – Иван растерянно оглянулся, и только теперь до него дошло, что словно по действию неведомого волшебства дорога у него из-под ног действительно пропала, а вместо нее им с Кондратием втихаря подсунули некогда широкую, а сейчас основательно затянутую упругой кучерявой травкой тропу.
– Ой… – сконфузился лукоморец. – Кажется, мы слегка заблудились…
– Нет, не заблудились. Дорога там, – умрун махнул рукой себе за спину.
– Ну тогда ладно… – облегченно перевел дух Иванушка и снова нахмурился: – А почему она тебе не нравится? По-моему, тропинка как тро…
И тут умрун бросился на него.
Он ударил Ивана в грудь руками с такой силой, что у того вышибло дыхание едва не вместе с душой, и он отлетел кувырком в придорожную поросль метров на пять, сминая и калеча ветки кустарника и ломкие стебли сухой травы.
Сказать, что после такого полета сон как руками сняло, значит не сказать ничего.
Не давая воли взвившимся отчаянным мыслям – одна другой хуже – царевич, едва почувствовав под собой твердую землю, попытался вскочить на ноги, обнаружил, что земля всё-таки в другом направлении, перевернулся на сто восемьдесят градусов, предпринял еще одну попытку – теперь успешную, выхватил меч и, не дожидаясь, пока противник нанесет еще один удар, вслепую взмахнул им перед собой – раз, другой, третий…
Меч со свистом рассек воздух.
Иван яростно мотнул головой, мазнул рукой по глазам, сметая и размазывая лесную грязь и пыль, и замер.
В нескольких метрах от него, там, где по его представлениям, вполне могла оказаться так внезапно покинутая им тропинка, под огромным, кривым, раскачивающимся во все стороны, как от урагана, каркасом шатра кипело сражение.
