— Но если мы не внутри, то, скорее всего, мы и вправду упадем.
Она надеялась, что он выдвинет в противовес какой-нибудь аргумент, что, возможно, найдет свою же собственную аналогию никуда не годной и что за этим последует что-нибудь утешительное. Но в ответ он лишь сказал: «Не знаю».
Заметно темнело. Старый араб все еще сидел, погруженный в свою молитву, суровый и похожий на изваяние в надвигающихся сумерках. Порту показалось, что откуда-то сзади, с равнины, до него долетает длинная, протяжная нота горна, но она все длилась и длилась. Ни один человек не смог бы так долго задерживать дыхание: ему почудилось. Он сжал ее руку. «Нам пора обратно», — прошептал он. Они быстро встали и, перепрыгивая через валуны, стали спускаться к дороге. Велосипеды ждали их там, где они их и оставили. На одной тяге, не вращая педалями, они молча мчались по направлению к городу. Когда они проносились мимо, собаки в деревне залились лаем. Они вернули велосипеды и не спеша пошли по улице, которая вела к гостинице, столкнувшись по дороге с процессией мужчин и овец, даже вечером все еще продолжавших свое непрерывное шествие в город.
На протяжении всего обратного пути в голове у Кит не переставая крутилась мысль, что Порт каким-то образом знает о них с Таннером, в то же время она не верила, что он об этом своем знании знает. Но подспудно, нутром, не сомневалась она, он наверняка догадывается о том, что произошло. Когда они шли по темной улице, она чуть было не поддалась искушению спросить его, как он узнал. Ее разбирало любопытство, как функционирует такое чисто животное чутье, как это, у столь сложного человека, как Порт. Но ни к чему хорошему это бы не привело; как только он отдаст себе отчет в своем знании, он сразу же начнет чудовищно ревновать, обязательно устроит сцену, и в результате вся та сокровенная нежность, что окутывала их отношения, улетучится, чтобы, наверное, уже никогда не восстановиться. Лишиться и этой хрупкой общности с ним было бы непереносимо.
После ужина Порт сделал странную вещь. Он в одиночку отправился на базар, посидел несколько минут в кафе, наблюдая за животными и людьми в мерцающем свете карбидных ламп, а потом, проходя мимо открытых дверей лавки, где он брал напрокат велосипеды, зашел внутрь. Там он попросил велосипед, оснащенный спереди фонарем, велел хозяину дождаться его возвращения и быстро выехал на ведущую к расселине дорогу. Наверху, в окружении скал, было холодно; дул ледяной ветер. Ночь была безлунной, и он не мог видеть пустыню, простиравшуюся прямо под ним, — только колючие звезды, сиявшие высоко в небесах. Он сел на скале и позволил ветру продуть себя. На обратном пути в Бусиф он осознал, что никогда не сможет рассказать Кит о том, что снова там побывал. Она бы не поняла его желание вернуться туда без нее. А может быть, рассудил он, поняла бы слишком хорошо.
