В конце беседы он аккуратно подвел к тому, что болезнь на сегодняшний день неизлечима, но тормозить ее развитие, то есть поддерживать в состоянии ремиссии – реально. Что прожить с ней можно до ста лет, вопрос в качестве жизни. Функциональность организма можно поддерживать на высоком уровне, если соблюдать ряд правил.
– Мы переведем вас на отделение неврологии, дальше они Вас будут обследовать.
Временная, частичная потеря зрения – это частый симптом первой стадии заболевания.
«Ничего себе! – подумал я. – Я уже несколько лет как будто со штангой на плечах хожу. А какая же вторая стадия будет?»
Во рту пересохло. Помню, как зайдя к себе в палату после этого разговора, я практически залпом выпил литровую бутылку минеральной воды и, поставив ее на тумбочку, почувствовал жажду.
Чуть-чуть успокоившись, подумал: «А что собственно, случилось? Ты узнал имя своей проблемы? А когда не зал, было легче?»
Не прошло и пары часов, как ко мне подошла женщина в белом халате и предложила поговорить наедине.
Мы отошли в конец больничного коридора, и, усевшись поудобнее, она начала говорить практически шепотом. Мне показалось это странным, но вскоре я понял почему.
Она предлагала лечиться у ее знакомого доктора, аргументируя это тем, что ее доктор впереди всей планеты по лечению рассеянного склероза.
Мне было объяснено, что ее доктор имеет отношение к исследованиям одного из иностранных институтов и может мне помочь, если я соглашусь опробовать на себе некие новые лекарства. Что нужно пройти дополнительные обследования, и если я подойду им по показаниям, то так и быть, меня возьмут в программу этого института. По манере разговора я понял, что имею честь разговаривать с внучкой Штирлица. Мы обменялись номерами телефонов.
Прошло еще немного времени и ко мне подошел мужчина в белом халате, которого я так же как и внучку Штирлица, не видел раньше в отделении.
Я смиренно направился с ним в конец коридора, где он мне поведал историю о том, что лечиться нужно у его знакомого доктора. Мотивируя это тем, что его доктор впереди всей планеты по лечению рассеянного склероза.
Мне было объяснено, что его доктор имеет отношение к исследованиям одного из иностранных институтов и может мне помочь, если я соглашусь опробовать на себе некие новые лекарства. Что нужно пройти дополнительные обследования, и если я подойду им по показаниям, то так и быть, меня возьмут в программу этого института. По манере разговора я понял, что имею честь разговаривать с внуком Штирлица. Мы обменялись номерами телефонов.
