У Фарбуса в груди не было такого моторчика-сердца, как у обычных людей, он весь был соткан из эфира и был совсем не такой, как мы. Пораженный стрелой любви, он оказался весь в ее власти.
В глубине окна он видел силуэт той, о которой даже не мечтал тысячи лет, но в одно мгновение мир перевернулся, и ему хотелось сказать ей: «Здравствуй, я тебя искал целую вечность и все же нашел». И услышать в ответ то, что он слышал из уст влюбленных не одну тысячу раз…
Город давно уже спал, только редкие подгулявшие прохожие медленно брели по скользкому булыжнику мимо церкви Петра, не удосуживаясь посмотреть на купол. Там при свете предательской луны они бы явственно различили две прозрачные тени: одна (с луком) сидела верхом на золоченом петухе, а вторая парила возле открытого мансардного окна. Но это можно было увидеть только при свете луны, которая любит открывать тайны другого мира.
В эту ночь ей приснился Он, они о чем-то говорили, смеялись, бегали по зеленой траве, потом переносились еще Бог знает куда. Он ее звал с собой в неведомую даль, а утром она проснулась с этим удивительным новым чувством, пришедшим ниоткуда.
Туристы были просто в восторге от своего гида, им нравилось в ней все – чувство юмора, фигура и, конечно же, все, что она им рассказывала про свой город. На прощанье они сфотографировались возле Домского собора, обменялись рукопожатиями и расстались навсегда.
Когда она дома рассматривала ту фотографию, ей показалось, что возле нее виднеется какой-то прозрачный силуэт. Она не обратила на него внимания, связав это с плохим качеством снимка. Да-да, это был он, Фарбус, совсем потерявший свою эфирную голову от настигшей его любви.
Что стало твориться в нашем мире – поэты перестали писать стихи, кисти художников стали засыхать вместе с краской, а сами они сидели за стаканом вина и жаловались на отсутствие вдохновения. Нет, у тех, кто рисует по шаблону, на продажу, у тех ничего не изменилось – изменилось у настоящих творцов. Писатели не могли творить, только журналисты строчили, как всегда, о разной ерунде. Даже радуга перестала появляться после дождя, что сразу заметили бомжи и детвора, а остальные просто никогда не смотрят в небо. Но самое страшное было в том, что влюбленные, пораженные стрелой Амура, перестали признаваться в любви, к ним приходило чувство, но они не находили слов, чтобы сказать об этом друг другу.
У Рагона и Азура тоже пропала работа – нельзя было проверить на крепость стрелы любви. Старался один только Амур, а его сподвижник или витал возле петуха на церкви Святого Петра, или же странствовал по узким улицам вместе с туристами, но не из желания получше узнать достопримечательности Старого города – его заставляла это делать любовь.
