Он накручивает мои волосы на кулаки, резко тянет за них, заставляя смотреть себе в лицо.
— Я…
Секунду он смотрит мне в глаза… а в следующее мгновение мы оказываемся в эпицентре переполоха. Целая свора собак окружает нас и, запутываясь в поводках, носится вокруг с оглушительным лаем и воем.
Выгуливающая их девчонка чертыхается.
— Шанель! Сидеть, девочка! Место!
— Какого хера! — гневно восклицает Уолкер, когда огромная немецкая овчарка поднимается на задние лапы, кладет передние на лацканы его безукоризненного смокинга и делает попытку облизать его лицо.
При виде того, как мой красавчик-бойфренд отчаянно, но безуспешно пытается сбросить с себя собаку, у меня вырывается смешок. Я собираюсь помочь ему, как вдруг словно из ниоткуда выпрыгивает черный мастиф и врезается в меня с такой силой, что я теряю равновесие.
— Оу-оу-оу! — верещу я, размахивая руками как утка на взлете.
Моя задница почти ударяется об асфальт, но прежде чем я успеваю шлепнуться наземь и выставить себя на посмешище, кто-то подхватывает меня. Сильные, словно стальные тросы, руки обвиваются вокруг моей талии, прижимают спиной к крепкому телу, защищают меня.
— Вы как, в порядке? — звучит над ухом вопрос. Кожи касается дыхание, мягкое и теплое, как летний бриз, отчего внутри меня начинает распространяться странная… щекотная дрожь.
— Простите, что вы сказали? — говорю, оглядываясь на своего спасителя.
Он усмехается.
— Я спросил, все ли в порядке.
О. О-о…
— О, да. Да, все хорошо. Извините.
Наша игра в гляделки вызывает во мне чувство неловкости, и я опускаю взгляд на руки вокруг моей талии.
— Ваши… э-э… руки… — бормочу я как полная идиотка. «Серьезно, Блэр? Ты серьезно?»
— А что с ними? — невинно спрашивает он, напрягая их посильнее.
Я с трудом сглатываю и пытаюсь собраться с мыслями. Кладу поверх его рук свои, толкаю — ничего не выходит. Они словно приросли ко мне.
— Можно уже отпустить.
Он со смехом разжимает свои теплые объятья, и мне сразу становится холодно.
— Виноват.
Я оборачиваюсь и вижу, что незнакомец посмеивается, причем так, что это сводит его извинение на нет. В уголках его глаз собрались озорные морщинки. Да этот засранец от души наслаждается ситуацией!
Я одергиваю платье.
— Спасибо за…
— Вам спасибо. Это лучшее, что случилось со мной за день.
Не улыбайся… Не улыбайся…
Я улыбаюсь.
Да и как удержаться?
Мы улыбаемся друг другу в окружении надрывистого собачьего лая. А потом я вспоминаю об Уолкере. Невольно морщусь, незнакомец, видимо, вспоминает о том же — мы одновременно оборачиваемся и видим, как взбешенный Уолкер материт несчастную девчонку. В руках у нее целая связка поводков, добрый десяток собак тянет ее в разные стороны. Несложно понять, почему она не смогла с ними справиться.
